увидев отмеченное кровью овцы,

пошел в Египет и жестокосердного Фараона укротил через плач,

облачив его не в одежду скорби и в разорванную мантию,

но в весь разорванный Египет, плачущий о первородных своих.

18.

Ибо весь Египет, рожденный

в болезнях и ранах,

в слезах и рыданиях,

весь он пришел к Фараону опечаленный,

не только по внешнему виду,

но и в душе,

разорванный не только по внешней одежде,

но и по сосцам наслаждения.

19.

И можно было видеть новое зрелище:

одних – ударяющими себя,

других – рыдающими,

и посреди – Фараона плачущим,

сидящим на вретище и пепле,

облаченным в непроглядную тьму, словно в траурную одежду,

препоясанным всем Египтом, словно хитоном плача.

20.

Ибо Египет лежал перед Фараоном, как одежда рыдания.

Таков был хитон на теле тирана,

в такую одежду облачил ангел правды жестокого Фараона:

в горький плач,

непроглядную тьму

и бездетность.

И был ангел над первородными Египта, и смерть первородных

была быстра и ненасытна.

21.

И можно было видеть новый памятник мертвым,

павшим в один миг.

И стало пищей смерти

бегство лежащих.

22.

О новом же несчастье если услышите, удивитесь.

Ибо тогда облекла египтян

ночь длинная и тьма непроглядная,

смерть всепожирающая

и ангел истребляющий,

и ад, поглощающий

первородных их.

23.

Но вам предстоит услышать о еще более новом и страшном.

В непроглядной тьме скрылась ненасытная смерть,

и тьма поглотила несчастных египтян,

смерть же, отыскав, пожрала первородных египетских,

по повелению ангела.

24.

Итак, кто коснулся тьмы,

те и были уведены на смерть.

Если кто-то из первородных рукою обнял темное тело,

испуганный в душе, он жалобно и испуганно закричал:

«Кого держит рука моя?

Кого боится душа моя?

Кто мне тьмою облек все тело?

Если отец, помоги,

если мать, сжалься,

если брат, говори,

если друг, пощади,

если враг, удались,

потому что я – первородный».

25.

Но еще прежде, чем замолчал первородный, великая тишина

охватила его, говоря: «Первородный, ты – мой!

Ты предназначен мне – тишине смерти».

26.

Другой же некто первородный,

поняв, что первородных хватают,

отрекся от себя, чтобы не умереть так ужасно:

«Я не первородный, я родился третьим ребенком».

Но, не сумев обмануть, присоединился к первородным

и молча упал ниц.

В один миг первородный плод египтян погиб.

Первозачатый,

перворожденный,

желанный,

как закланный, упал навзничь – и не только у людей, но и у бессловесных

животных.

27.

На равнинах земли был слышен рев тварей,

оплакивающих грудных детей;

ибо теленок и жеребенок

и прочая тварь рождаемая и питаемая молоком

горько и жалостно оплакивала первородных детей.

28.

Рыдание же и плач был о гибели людей,

о мертвых первородных,

ибо весь Египет наполнился смрадом от

непогребенных тел.

29.

И можно было видеть страшное зрелище:

матери египтян с распущенными волосами,

отцы в растерянности ума

страшно кричали на египетском языке:

«В один миг мы так ужасно сделались бездетными,

лишившись первородного плода».

Они били себя в грудь, хлопая руками в танце над мертвыми.

30.

Таково было несчастье, постигшее Египет,

которое внезапно лишило его детей.

Израиль же был защищен закланием овцы

и просветился от пролитой крови,

и смерть овцы сделалась стеной для народа.

31.

О таинство новое и неизреченное!

Заклание овцы сделалась спасением Израиля,

и смерть овцы стала жизнью народа,

и кровь отпугнула ангела.

32.

Скажи мне, о ангел, чего испугался ты?

Овечьего заклания

или Господней жизни,

смерти овцы

или образа Господа,

крови овцы

или Духа Господня?

33.

Ясно, что ты испугался, видя

таинство Господне,

происшедшее в овце,

жизнь Господню

в заклании овцы,

образ Господа

в смерти овцы.

Поэтому не поразил ты Израиль,

а только Египет сделал бездетным.

34.

Что это за новое таинство:

Египет поражен в погибель,

а Израиль сохранен во спасение?

Услышьте о силе таинства!

35.

Возлюбленные!

То, о чем говориться и что происходит – ничто без притчи и предызображения.

Все, что бы ни происходило и ни говорилось, есть притча:

повествуемое – притча,

а происходящее – прообраз,

чтобы, как происходящее было показано через прообраз,

так и повествуемое стало ясно через притчу.

36.

Изделие не создается без приготовления.

Разве не видится будущее через символический образ?

Поэтому совершается предызображение будущего —

как бы из воска, или из глины, или из дерева,

чтобы будущее стало видимо

выше в величии

и сильнее в мощи,

прекрасное по форме

и богатое по устроению

через малое и тленное изображение.

37.

Когда же возникает то, к чему [относился] прообраз, тогда то, что некогда носило [в себе] образ будущего, разрушается как ставшее ненужным, и образ истины уступает место самой истине. И становится некогда ценное обесцененным, когда появляется действительно ценное [ценное по природе].

38.

Всему свое время:

образу – свое время,

а реальности – свое время.

Ты творишь образ истины.

Желаешь этого, потому что в нем видишь икону будущего.

Ты приносишь реальность вместо образа.

Желаешь этого, потому что в нем встает [перед тобой] будущее.

Ты выполняешь дело и желаешь только этого,

любишь только это,

видя только в нем и образ, и реальность, и истину.

39.

Таким образом, как [все происходит] в тленных примерах,

так и в нетленных:

как в земных,

так и в небесных.

И как спасение Господне и истина

предызображены в народе [израильском],

так евангельские догматы предпроповеданы законом.

40.

Итак, народ был образом предопределенного,

а закон – записью притчи,

Евангелие же есть изъяснение и исполнение закона,

а Церковь – вместилище истины.

41.

Итак, образ имел ценность до истины,

а притча была восхитительна до изъяснения.

То есть,

народ имел ценность до того, как появилась Церковь,

и закон был восхитителен до того, как воссияло Евангелие.

42.

Когда же появилась Церковь

и Евангелие произошло,

прообраз исчерпал себя,

передав силу истине,

и закон исполнился,

передав силу Евангелию.

Каким образом истощился прообраз,

передав образ тому, что по природе есть истина,

и притча иссякла,

поскольку воссияло изъяснение,

43.

таким же образом и закон исполнился,

когда воссияло Евангелие,

и народ стал ненужным,

когда была основана Церковь,

и прообраз разрушился,

когда явился Господь,

и сегодня обесценилось то,

что когда-то имело ценность,

ибо явлено то, что ценно по природе.

44.

Когда-то заклание овцы было драгоценно,

ныне же оно обесценилось из-за Господней жизни;

драгоценна была смерть овцы,

ныне же обесценилась из-за Господнего спасения;

драгоценна была кровь овцы,

ныне же обесценилась из-за Господнего Духа;

драгоценен был безгласный агнец,

ныне же обесценился из-за непорочного Сына,

драгоценен был нижний [земной] храм,

ныне