А что мы не кладем этих венков на свои головы, то извините нас: мы имеем обыкновение нюхать запах хороших цветов обонянием, а не верхушкою головы и волосами. Мы не кладем венков и на умерших; я даже удивляюсь вам, зачем вы сожигаете умершего, если он чувствует; если же не чувствует, зачем украшаете венками. Цветы блаженному вовсе не нужны, а несчастному не доставят радости. Мы совершаем погребение с тою простотою, какая видна и в нашей жизни. Мы не кладем на покойника венков, которые скоро увядают, но надеемся получить от Самого Бога венцы из цветов неувядающих. Скромно, с упованием на милосердие Божие, мы живем надеждою будущего блаженства, по вере в величие Божие, открываемое в настоящей жизни. Таким образом мы и воскреснем для блаженства, и теперь живем, счастливые созерцанием будущего. Пусть Сократ, афинский говорун, громко признается, что он ничего не знает, хотя и хвалится внушением самого живого демона; пусть Аркезилай, Карнеад, Пиррон и все множество академиков предаются сомнению; пусть Симонид все отсрочивает время для решения данного ему вопроса. Мы презираем гордость философов, которые, как мы знаем, были люди развращенные, прелюбодеи, тираны, которые так красноречиво говорили против пороков, которыми сами были заражены. Мы представляем мудрость не во внешнем виде, а в душе нашей; мы не говорим возвышенно, но живем так; мы хвалимся тем, что достигли того, чего те философы со всем усилием искали и не могли найти. Зачем нам быть неблагодарными? Чего нам желать более, когда в наше время открылось познание истинного Бога? Будем пользоваться нашим благом, будем держаться правила истины; да прекратится суеверие, да посрамится нечестие, да торжествует истинная религия!

39. Когда Октавий кончил свою речь, мы с Цецилием несколько времени в молчаливом удивлении смотрели на него. Что касается собственно меня, то я был сильно изумлен искусством, с каким он изложил доказательства, примеры и свидетельства на истины, которые легче чувствовать, нежели высказывать, – отразил врагов теми же стрелами философов, которыми они сами вооружаются, и представил истину не только удобопонятною, но и благоприятною.

40. В то время как я в молчании передумывал это с самим собою, Цецилий воскликнул:

– Я от всего сердца поздравляю Октавия, а также и себя самого, и не дожидаюсь решения нашего судьи. Мы оба победили; и я по справедливости приписываю себе победу; ибо Октавий победил меня, а я одержал победу над заблуждением. Что касается до сущности вопроса, то я исповедую Провидение, покоряюсь Богу и признаю чистоту религиозного общества, которое отныне будет и моим. Остается еще несколько недоумений, не противоречащих истине, но которые нужно разъяснить для полного вразумления моего. Но о них удобнее будет поговорить на свободе завтра, а теперь солнце уже склоняется на запад.

41. – А я, – сказал я в свою очередь, – даже более всех вас радуюсь тому, что Октавий одержал победу, потому что он избавил меня от неприятной необходимости произносить приговор. И я не в силах воздать достойной хвалы его речи. Свидетельство человека, и притом одного человека, недостаточно. Самая лучшая награда ему от Бога, Который вдохновил его слово и даровал ему силу к победе.

После сего радостные и веселые мы отправились в путь; Цецилий радовался тому, что уверовал, Октавий – что разрушил его заблуждения; а я обращению Цецилия и победе Октавия.

Святитель Мелитон Сардийский

О Пасхе

1.

Писание об исходе евреев прочитано,

и слова таинства разъяснены:

как овца закалается,

и как народ спасается.

2.

Итак, разумейте, возлюбленные: это —

новое и ветхое,

вечное и временное,

тленное и нетленное,

смертное и бессмертное таинство Пасхи.

3.

Ветхое по закону,

новое же по Слову,

временное через образ,

вечное через благодать,

тленное через заклание овцы,

нетленное через Господню жизнь,

смертное через погребение в земле,

бессмертное через воскресение из мертвых.

4.

Ветхий закон,

новое же Слово,

временный образ,

вечная благодать,

тленная овца,

нетленный Господь,

закланный как агнец,

воскресший как Бог.

Ибо хотя и, «как овца, веден был на заклание» (Ис 53:7).

но не был овцой,

и хотя был как агнец безгласный,

но не был агнцем:

то было образом,

а это было истиной.

5.

Ибо вместо агнца был Бог,

и вместо овцы человек,

в человеке же Христос,

Который вместил в Себе все.

6.

И вот, заклание овцы

и пасхальное празднество

и писание закона – заключены во Христе,

через Которого было все в древнем законе,

но еще более – в новом слове.

7.

И закон стал Словом,

и ветхий – новым,

снизойдя из Сиона и Иерусалима,

и заповедь – благодатью,

и образ – истиной,

и агнец – Сыном,

и овца – человеком,

и человек – Богом.

8.

Ибо как Сын Он рожден,

как агнец ведом,

и как овца заклан,

и как человек погребен,

воскрес из мертвых как Бог,

будучи по природе Бог и Человек,

9.

Который есть Все,

Закон – как судящий,

Слово – как учащий,

Благодать – как спасающий,

Отец – как рождающий,

Сын – как рождающийся,

Овца – как страдающий,

Человек – как погребаемый,

Бог – как воскресающий.

10.

Сей есть Иисус Христос,

Которому слава во веки веков, аминь.

11.

Это – таинство Пасхи,

как написано в законе,

о чем немного раньше прочитано.

Я объясню слова Писания о том,

как Бог повелевает Моисею в Египте, когда хочет

фараона подвергнуть казни,

Израиль же избавить от казни рукою Моисея.

12.

Ибо «Вот, – говорит, – возьмешь агнца чистого и непорочного,

и вечером вместе с сынами Израилевыми заколешь его,

а ночью съешьте его с поспешностью,

и костей его не сокрушайте.

13.

Так, – говорит, – сделаешь.

За одну ночь съешьте его по семействам и домам,

препоясавши чресла ваши,

и жезлы в руках ваших.

Ибо это Пасха Господня,

вечное напоминание сынам Израилевым.

14.

Взяв же кровь овцы,

помажьте двери домов ваших,

нанеся на косяки дверей

знак крови для устрашения ангела.

Ибо, вот, Я поражу Египет,

и в одну ночь он станет бездетным – от скота до человека» (Исх 12:3–12).

15.

Тогда Моисей, заколов овцу

и ночью совершив таинство вместе

с сынами Израилевыми,

запечатлел двери домов

для защиты людей

и в устрашение ангелу.

16.

Когда же овца закалается,

и пасха съедается,

и таинство совершается,

и народ радуется,

и Израиль запечатлевается,

тогда приходит ангел поразить Египет.

Не посвященного в таинство,

не причастного Пасхе,

не запечатленного кровью,

не защищенного Духом,

врага,

неверного,

17.

за одну ночь, поразив, сделал бездетным.

Ибо ангел, обойдя Израиль и