Алиса только и кивнула. Пусть все их снаряды попадут в цель, пусть всё побыстрее закончится.

Алиса не могла сказать, сколько они ехали. Час или несколько. Остановились. Началась суета установки полевого госпиталя. Натягивали палатки, ставили походные койки. Оборудовали операционную. Оказалось, что вместе с Дашей, приехали ещё две сестры милосердия. Одна была старше их всех, с голубыми глазами и веснушками. Смешливая не к месту. Кокетничала даже с Михалычем.

Даша смотрела на неё неодобрительно.

– Много случайных женщин на войне. Сёстры милосердия без милосердия в груди. Пресытились развлечениями. Захотелось новых ощущений. Я видела таких.

Девушки ушли первыми и – как показалось Алисе – вернулись очень быстро с первым раненым. Лицо залито кровью, светлая рубашка промокла от крови на животе. Он стонал.

– Прямо у нас на глазах ранили, – сказала девушка с голубыми глазами.

– Быстро несите его в операционную, – скомандовал Михалыч.

– Наша очередь, – сказала Даша. – Пошли за сумками.

Алиса поплелась за Дашей. Она уже чувствовала себя усталой, но хуже всего, что её опять начало тошнить.

Даша закинула сумку через плечо. Перекрестилась. Повернулась к Алисе.

– Я всегда Господа прошу, что, если будет забирать, так целую. На увечья насмотрелась.

Сумка казалась Алисе более тяжелой, чем с утра.

– Господи, да на тебе лица нет. Давай-ка, выпей это. Да и я с тобой. – Даша налила из фляжки в маленькие стаканчики. – Ну давай, за жизни тех, кому мы спасем и за нас. На всё воля Божия.

Алиса выпила стаканчик залпом. Закашлялась.

– Ну вот и хорошо, а теперь пошли, пока действует. Ты меня держись, вместе оно легче.

Солнце в глаза. Гул в ушах. Липкий страх окутал тело. Всё смешалось. Прислонив козырьком руку, Даша всматривалась вперёд.

– Надо чуть правее, ближе вон к тем деревьям.

Алиса посмотрела туда и увидела чёрные деревья с опалёнными листьями. Страшное зрелище на фоне яркого неба.

Пригибаясь, Даша побежала. Алиса за ней. Даша присела. Раненый в голову солдатик стонал.

– Потерпи, милый. Я сейчас, – Даша достала бинт и начала перевязывать. Солдатик что-то хрипел. Даша повернулась к Алисе. – Беги дальше. Я догоню. Он говорит, там раненые. Много.

Алиса короткими перебежками двигалась вперёд. Смотрела под ноги и вдруг увидела лежащего офицера. Правая нога подобрана, левая вытянута, пальцы сжимают приклад.

Волосы, такого же цвета, как у Стаса.

– Стасик, – Алиса присела. Дотронулась до руки. Осмелилась перевернуть. Выдохнула. Не Стас. Солдатик. Совсем мальчишка. Открыл мутные глаза. На груди, в области сердца, расплывалось красное пятно.

– Пить! – прошептал он спёкшимися губами. – Алиса быстро открутила фляжку с водой. Прислонила к запёкшим губам. Он сделал глоток.

– Я … не … хочу … умирать.

– Ты не умрёшь. Я тебя сейчас перевяжу.

Он еле качнул головой.

– По-ло – жи мне руку на лоб, как ма – ма делала, – Алиса положила руку, оценивая состояние раненого. Не нужно быть врачом, чтобы понять всю его правоту. Молоденький совсем. И не пожил ещё. Даже девушки может не было. И останется здесь. Алисе вдруг стало стыдно за свою нечаянную радость, что это не Стас.

Парнишка потерял сознание. Алиса поползла дальше. Ещё один офицер, из руки кровь так и хлещет. – Алиса быстро сделала перевязку. – Прислонила фляжку с водой к губам. Положила руку на лоб.

– А ты красивая. Не видел тебя раньше.

Прислонила палец к губам, а сама дальше, то ползком, то стоя. В глаза светило солнце, со лба капал пот. Лицо слезами залито.

– Да ты не плачь, сестричка, – подбодрил её легко раненый в руку офицер, которого она перевязала. – Мы победим этих янычар. Запрём их в Плевне. Нам бы тут продержаться. Дай напиться и вперёд.

Раненых было так много, что Алисе приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на кого-нибудь. К ней тянули руки. Кто-то схватил за край платья. Когда закончились бинты, Алиса разорвала свой передник на перевязку. Страх ушёл. Она умела собираться в трудных обстоятельствах.

Неожиданно увидела Дашу. Та деловито кого-то перебинтовала. Дала раненому фляжку. Пошутила. Тот рассмеялся.

– Надо до госпиталя добраться, – у меня уже бинтов нет, и вода закончилась. Только спирт остался для самых тяжёлых.

– Так давай его сюда, сестричка, – послышалось откуда-то слева. И мужской хохот.

– Вот они, наши русские, – улыбнулась Даша и присела возле раненого. Алиса, не удержавшись, смотрела, как умело двигались её руки и каким спокойным было её лицо.

– Когда бой закончится, вернёмся сюда, – сказала она. – Ну что, своего не видела?

– Нет, – сказала Алиса. – К счастью, нет.

– Гренадёрский полк вон там, где холм и редут. Наполним сумки и попробуем к ним прорваться. Ты как?

Алиса чувствовала себя еле живой.

Как я?

А как они, те, которые сражаются и отдают свои жизни?

А как Стас?

– Держусь, – кивнула Алиса.

– Ты молодец, – Даша обняла её за талию. – Первое боевое крещение прошла, дальше будет легче. Привыкаешь ко всему. Даже к войне.

Я никогда не привыкну, подумала Алиса, чувствуя, как кружится голова и тянет внизу живота. Но что было делать?! Тогда она и думать забыла о себе. И не чувствовала холода от земли.

* * *

Мефисто, в расстёгнутой рубашке, сидел в старенькой кухне Аллы с чашкой чая. Синяя фарфоровая чашка с золотом и кружевной ручкой из маминого сервиза выглядела в его руке карикатурно маленькой. Алла подошла к нему и обняла.

– Знаешь, вот ведь только всё было, а я снова хочу тебя, так сексуально ты выглядишь.

– Снова хочешь? Уверена?

Губы Михаила изогнулись в усмешке, которая так нравилась Алле. Впрочем, Алле в нём нравилось всё.

Обидно, что надо уходить. Михаил, словно прочитал её мысли.

– Ангела, прости. Я дурак, что втянул тебя в эту историю. Не представляю, что нам теперь делать. А ты выглядишь такой спокойной…

– Это я тебя втянула, Мефисто. В следующей жизни будем знать, что месть испорченное блюдо, которое нужно выбросить.

– В следующей жизни… – Михаил хмыкнул.

– Я многому научилась в этом теле, – Алла провела ладонями по груди и ниже. – Но понимаю, что пора оставить его. Мне кажется, хозяйка вот-вот появится на пороге и скажет: погостила и