Вряд ли нам достанется что-то большее, чем бесполезные куски металла, с разочарованием подумал Райн.

Верденские протоколы предписывали запустить полное уничтожение компьютерных сетей корабля перед тем, как экипаж его покидает, если только есть такая возможность. Специальные программы уничтожает все базы данных, а расположенные внутри систем заряды превращают драгоценную электронику в расплавленный шлак. После такой процедуры весь корабль превратился бы в бесполезную скорлупу, не способную даже самостоятельно сдвинутся с места.

И, учитывая, что именно рейнцы первыми сообщили о своём намеренное сдаться и уже активно покидали свои звездолеты, этот процесс уже начался.

Конечно же, Райн мог бы счесть подобное враждебным шагом и расценивать, как продолжение сопротивления. Теоретически, он мог прямо сейчас потребовать передачи ему кораблей с целой электроникой и запретить уничтожение баз данных... Но было уже поздно. Вряд ли Фридхолд позволит попасть в руки верденцев рейнской военной технике в рабочем состоянии.

И Виктор не имел права проигнорировать их.

Существовали законы. Правила ведения боевых действий. В течении этой проклятой войны и Протекторат и Верден уже успели получить немалое количество пленных офицеров флотов обеих сторон. И пока что, если судить по донесениям дипломатов и разведки, Рейн хорошо относился к верденским военнопленным.

Настолько, на сколько это определение вообще подходило к кому-то, кто находился во вражеском плену.

По крайней мере их не морили голодом и обращались с уважением. Каким бы жестоким не выглядел Протекторат, но насквозь пропитанном милитаризмом государстве к военным относились иначе, чем в Вердене.

В каком-то смысле, Виктор даже немного завидовал тому уважению, которое граждане там испытывали перед военными офицерами. Практически всесторонние уважение и почёт, а не вопросы о том, почему флот требует так много бюджета в то время, когда он не нужен, так часто гремящие в Верденском пространстве до войны.

Это сейчас мнение большинства менялось в иную сторону, дополняясь всеобщей поддержкой. Только вот, всё это появилось в тот момент, когда, что называется — «припекло».

И если Виктор сейчас наступит на горло протоколу и сделает то, чего так сильно желает, то это может сказаться на их товарищах, которые сейчас находились в плену.

И поэтому он этого не сделает. Ему не позволят ни общая сиутация, ни честь флотского офицера.

К тому же, сейчас оставались куда более важные вопросы. Сейчас его заботило то, с помощью чего Фридхолд уничтожил почти половину всей группы Сверидовой.

Чёртова позитронная пушка...

Ведь верденская разведка знала о том, что Рейн ведёт разработки в этом направлении, но почему тогда они ничего не знали о том, что у Протектората есть работающий прототип?!

И почему они не сказали об этом ему?

Глубоко вздохнув, Виктор буквально через силу заставил себя успокоиться.

Операция, начавшаяся так хорошо, превратилась в сущий кошмар всего за двадцать минут. Никто не ожидал таких чудовищных потерь. Идеально разработанный план для того, чтобы одолеть рейнцев с малыми потерями только что улетел в чёрную дыру под аккомпанемент смертельных воплей тысяч погибших верденских офицеров.

— Адмирал, сообщение от коммандера Гросси. Группа «Кинжал» готовиться вступит в бой с рейнскими крейсерами на орбите Сульфара.

Сражение ещё не закончилось.

***

Сульфар

Синангар

— Сюда! Здесь ещё люди...

— Врачей! Пожалуйста, кто нибудь позовите врача!

— Лиза! Нужно поднять эту плиту!

— Сейчас!

Вейл ловко перепрыгнула через развалины и быстро связалась с парой мобильных доспехов.

Двойка «Шахов» как раз находились рядом, разгребая обрушившуюся металлическую конструкцию, пока остальные вытаскивали из под неё людей. Оба доспеха повернулись и пошли по расчищенной от обломков стороне улице.

Вокруг творился самый настоящий хаос.

Отупляющий ужас, смешанный с привкусом крови и бетонный пыли на губах.

Главная административная башня рухнула после орбитального удара, погребая под собой несколько ближайших к ней городских кварталов. Близлежащие дома превратились в руины, рухнув под тяжестью упавших на них обломков.

Сотни погибших и тысячи раненных. И это количество будет только увеличиваться со временем.

И Шехар наблюдал за этим со смертью ужаса и злости.

Второй раз его планета стала целью для орбитального удара. Второй раз Рейн решил применить это оружие для выполнения своих собственных целей, абсолютно наплевав на то, что произойдет с теми, кто находился внизу.

Вся центральная часть города всё ещё пребывала в кошмарном облаке пыли и грязи. Оно висело в воздухе после того, как обрушилось многоэтажное здание. Как живое, колышущееся на ветру напоминание о случившейся трагедии. Дышать было практически невозможно. Висящие в воздухе частицы моментально набивались в рот и нос, не давая сделать ни единого вдоха.

Кто-то обходился масками. У других на лицах оказались повязаны обычные тряпки, смоченные в воде. Но большинство не обращали на это внимание, продолжая работать и доставать людей из под завалов, пока бетонная пыль, дым и грязь набивались в их лёгкие.

Но хуже всего дело обстояло с ранеными.

Их было даже не сосчитать. Наверное тысячи, если не больше. Они кричали. Звали на помощь.

Первые минуты после произошедшего, когда никто ещё толком не понимал, что именно случилось. Все застыли. Оцепенели, не зная, что делать дальше.

Весь их план только что оказался разрушен и развеян по ветру, как и центральная часть Синангара.

И тогда Шехар сделал то, к чему их с Аджиитом готовил отец. Решение пришло к нему практически моментально. Он его даже не обдумывал.

Шехар сделал то, что и полагалось делать королю.

Он спасал своих людей.

Естественно, Панадар яростно протестовал, когда Шехар приказал ему и остальным бросать всё и выводить всех его людей на улицы города. Всех, кого только можно было, он направил на разбор завалов в центре города. И тем не менее, Ашиит и, что удивительно, Кишан, поддержали Шехара в этом деле. Естественно, каждый по своим причинам.

Ашиит, потому что в нём ещё не успело окончательно умереть то чувство, которое в древности называли не иначе, как «Noblesse oblige». Благородное положение обязывало. Да и его не успевшее окончательно очерстветь сердце сжималось только лишь от одного взгляда на то, во что превратился центр Синангара после падения башни.

Кишан же...

Для него это оказался прекрасный способ получить дополнительную известность. Откликнувшись на просьбу Шехара,