Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Царь Иисус - Роберт Грейвс

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 143
Перейти на страницу:
мой милый царь, и если мы будем действовать заодно, нам удастся вырвать несколько перьев из его оперения и украсить ими свои гнездышки.

Первосвященник все еще ждал на крыльце. Пилат вышел и извинился за то, что заставил его и его собратьев потерять так много времени впустую в столь важный для евреев день.

— Твой хромой царь, — сказал он, усмехаясь, — доставил мне много забот. У меня нет оснований для казни. Поведение его не вызывает у меня тревоги, да и мой друг Никодим, сын Гориона, просил сделать ему одолжение и отпустить его. Что скажешь? Почему бы тебе не проявить милосердие и не простить его богохульство? Тебе известно, что как раз сегодня тот самый единственный день в году, когда император наделил меня властью прощать одного преступника еврея, что бы он ни совершил. Конечно, выбирать должна толпа, но твои слуги, несомненно, направят ее, куда надо. — Он кивнул в сторону левитов. — Итак, я прощаю твоего царя? Или ты предпочитаешь, чтоб я простил Симона Варавву, предводителя банды галилейских разбойников, которая убила сегодня утром одного из моих воинов?

— Варавву! — в один голос выкрикнули вельможи.

— Варавву! Варавву! — подхватили левиты.

— Как, распять вашего законного царя? Неужели мне придется участвовать в таком варварстве?

— Ты будешь врагом императора, если не сделаешь этого! — крикнул Каиафа. — Этот человек задумал религиозную революцию, и, если мы его не остановим, она станет прелюдией национального взрыва. Ни минуты не сомневаюсь, что выступление зилотов было организованным протестом против его задержания.

— В самом деле? Это так серьезно? Почему же ты мне раньше не сказал? Ладно… не знаю… может, правда, делай, как хочешь. Но тогда ты должен взять на себя всю ответственность. Я же умываю руки, следуя вашей пословице. Убивайте его, отпускайте, делайте, как вам заблагорассудится, но если ты приговоришь его к смертной казни, он должен быть распят по всем правилам, и никакого «народного суда».

— А если его обезглавить? Распятие означает проклятие, а нам не хотелось бы понапрасну будоражить галилеян. Ведь все его ближайшие сподвижники галилеяне.

— Ты недооцениваешь мои познания в Моисеевом Законе. Сначала ты просишь, чтобы я разрешил тебе побить его камнями за богохульство, прекрасно зная, что потом тело должно быть повешено на дереве и проклято, а потом совершенно непоследовательно хочешь избежать проклятия.

— Наш обычай вешать труп, — пояснил первосвященник, — уже давно забыт, а камнями в последний раз побили кого-то лет тридцать назад.

— Мне казалось, вы сохраняете ваш Закон в первозданном виде. Жаль, вы разрушили мою самую любимую иллюзию, и теперь я просто не знаю, во что верить. У меня такое чувство, будто я похож на сатира из басни Эзопа, который смотрит, как крестьянин дышит на руки, чтоб их согреть, и дует на кашу, чтоб ее остудить. Как бы то ни было, если наказание должно пугать, пусть будет распятие.

— Мы не отказываемся от ответственности, — сказал Каиафа, не умея скрыть недовольства. — Он опасный преступник, и мы не против, если его кровь падет на нас.

Пилат приказал принести таз с водой и при всех с карикатурной важностью вымыл руки, подражая еврейскому обычаю, когда городские старейшины снимают с себя вину за необъяснимое убийство, случившееся на их территории.

— Если ты решил распять своего царя, я дам тебе людей, — сказал он Каиафе. — Но это все, что я могу для тебя сделать.

— А твое подтверждение? Без него казнь будет незаконной, ведь я не имею права подписи, тем более что распятие не в обычае у евреев. Ты должен хотя бы подписать подтверждение, что он преступник. Это ты должен сделать.

— Хорошо. Подожди еще немного, и ты получишь его. Однако пока мы с тобой разговаривали, я вспомнил еще о двоих зилотах, кроме Вараввы, которым сегодня вынесли приговор. Я вспомнил, что должен подписать и его тоже. Пусть они будут все вместе.

Сгоравшие от нетерпения судьи в конце концов дождались своего. Приговор был подписан. Латинский текст сопровождался переводом на греческий и еврейский языки.

Приговор Дисмасу и Гестасу гласил:

«Злодейство, а именно: нарушение порядка в провинции».

Однако приговор Иисусу удивил и расстроил Каиафу.

Он был совсем не таким. Ожидалось:

«Государственная измена, а именно: притязания на царский престол Иудеи».

Вместо этого:

«Иисус Назорей, царь Иудейский».

Каиафа попросил Пилата изменить написанное, но он наотрез отказался.

— Что написано, то написано. Ты берешь на себя полную ответственность за распятие своего царя. Если в последний момент передумаешь, дай мне знать, я не буду на тебя в обиде. Мне жаль этого человека. Я даже восхищаюсь им. Итак, прежде чем мы расстанемся, напоминаю тебе, что мое благосклонное внимание ценится недешево, а сегодня утром ты заставил меня потратить два часа драгоценного и не принадлежащего мне времени на малосущественное дело. Я обещал госпоже Варвате отвезти ее на прогулку, а теперь, боюсь, уже поздно. Единственное, чем ты можешь достойно возместить ее потерю, — это собрать нужную сумму и поднести ей самое красивое ожерелье, какое только найдешь в Иерусалиме. Больше всего она любит изумруды, но если у них желтоватый оттенок, она не будет на них и смотреть, и пусть их огранит лучший александрийский мастер. — Мы не забудем.

Иосиф Аримафейский, узнав от слуг, что Иисус взят под стражу и передан римлянам, тотчас отправился к Гамалилю, внуку Гиллеля, который был незадолго до этого избран сопредседателем Высшего суда. Вместе они поспешили в Резиденцию, еще надеясь спасти Иисуса, и встретили выходящего оттуда Каиафу:

Каиафа изобразил удивление, почему, мол, почтенные мужи заинтересовались делом Иисуса, который, как он сказал, не только подстрекатель и мошенник, но еще и отъявленный богохульник.

— Его обвиняют в подстрекательстве или в богохульстве? — спросил Иосиф.

— Что тебе до этого?

— Я член Синедриона и не хотел бы участвовать в несправедливом деле. Если его обвиняют в подстрекательстве, пусть этим занимаются римляне, если в богохульстве — то Высший суд.

— Он говорил ужасные вещи в присутствии всего дома Анны.

— Если так называемое богохульство, — резко возразил Гамалиль, — не отмщено Небесами, оно ничего не значит, пока Высший суд не признает его богохульством. Неужели Синедрион настолько впал в неистовство, что принялся собирать камни для скорого суда в духе варваров-самарян, не думая о том, что он бесчестит и себя, и Высший суд. Предать же богохульника римлянам, чтоб они его распяли, — значит обесчестить Всемогущего Бога Израиля, да будет Он благословен во веки веков!

— Не так громко. Нас люди слушают.

— Пусть хоть весь Иерусалим!

— Просвещенные мужи, прошу вас, отойдем

1 ... 126 127 128 129 130 131 132 133 134 ... 143
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Роберт Грейвс»: