— Ты! — Тимур чуть ли не за шкирку схватил Диму, — Ты тоже все знал! Вы что, дураком меня выставить хотели?!

Парень зверствовал. Дима быстро выпутался из его хватки и еле сдержался, чтобы самому не наподдать наглому брату. Только из уважения к его дню рождению и чувству самосохранения, парень сдержался.

— Да поэтому и молчали, — это должен был сказать Дима, но выступила Ева, которая, как казалось Тимуру, уже давно оставила эту сторону своего характера, — Потому что ты вот так реагируешь. Как тебе можно рассказать самое сокровенное из жизни сестры, если ты просто кричишь и рвешься им что-то доказать?! Она взрослая, ей девятнадцать лет. Ты не можешь решать за неё!

— Пошла ты нафиг, — не думая, бросил Тимур, отодвигая Диму и вырываясь вперёд. Ева так и застыла в шоке, хлопая глазами.

Дима закатил глаза, смотря вслед удаляющемуся брату.

— Не волнуйся, — Дима приобнял Еву, — Он очень долго будет извиняться за эти три слова.

Волноваться нужно было не Еве, а Денису Руслановичу и Кате. Последняя с огромной улыбкой умчалась умываться и приводить себя в порядок. Награждение, конечно, не сегодня, а послезавтра, но хотелось бы сфотографироваться в социальные сети и всех поблагодарить за этот сезон. И, даже если она не выиграет, она сделала все возможное. Если этого не хватит, то, вероятно, нужно завершать карьеру. Только об этом она сейчас не думала. В её голове автоматически была установка — я выиграла. Может быть, не Чемпионат Мира, но себя она точно обыграла.

Даша подходила к коронному каскаду четыре-четыре. Ей нужен был максимум, ей нужны были такие же баллы и невообразимые надбавки, какие ставили Кате. Значит, все чисто. Значит, ни одной потери уровня.

Четверной лутц.

Четверной тулу…

Упала. Быстро встала. Ну, ничего-ничего. Ещё добавит четверных.

Денис Русланович смотрел на прокат Даши в момент, когда Тимур практически нарушил регламент и подошёл к нему, отвлекая и прикасаясь. Ушаков вздрогнул, напугавшись.

— Что случилось? — шепотом он спросил у Тимура, отходя от бортика ближе к двери, чтобы Тимура не видели организаторы, — Нельзя так делать, тебе штраф сейчас выпишут и судьи отлично оценят завтра.

— Плевать мне, как меня оценят судьи, — сквозь зубы прошипел Тимур, на удивление Дениса Руслановича, — Я думал, что вы отец штабу. Думал, что уважаете всех…

— Я всех уважаю, — вставил Ушаков, хмурясь и не понимая самовольного поведения, казалось бы, взрослого спортсмена.

— Хрена с два! — он практически выплюнул это в лицо Денису Руслановичу.

На фоне Даша упала с четверного флипа.

— ВЫ смеете прикасаться к вашим спортсменам, — Ушаков наконец-то понял, в чем дело. И решил выслушать эту тираду до конца, чтобы тот успокоился и слушал уже внимательно, — Что вы там ей пообещали? Домой к себе взяли на бартерной основе? Она вам себя, вы крышу над головой. Да? А я-то дурак, поверил. «Слухи это, Тимур, слухи». Как дебила обвели вокруг пальца! Вы сами смотрели на ситуацию? САМИ ВИДЕЛИ, ЧТО ЕЙ ДЕВЯТНАДЦАТЬ?! Девятнадцать. Вы возраст свой давно знали?

Тимур замолк на несколько секунд. Пока он выдавал эту тираду, интернет взрывался сообщениями различного характера. Кто-то осуждал, кому-то не было дела. В основном пищали и визжали, говоря, что они давно все подтвердили своими прокатами на шоу под песню о любви. Кто-то не верил и говорил, что он поцеловал её в щёку, ничего там видно не было. Люди ссорились и отстаивали свою точку зрения. Как отстаивал её Тимур.

— Веди себя культурно, — спокойно сказал Денис Русланович. Даша сделала степ-аут с тройного акселя, что заставило Ушакова отвлечься на секунду, — Это наш выбор. И её в том числе. Про отношения, про «скрывать». Никому мы не рассказывали, не только от тебя укрывали. Потому что мы и боялись такой ситуации. Она взрослая девушка, я тоже, вроде, не маленький. Её ни к чему не принуждают, не заставляют.

Четверной флип.

Тройной тулуп.

И снова обидное падение, на котором Даша начинает рыдать по-настоящему прямо во время проката.

— И даже не смей к ней лезть со своими истериками, — прошипел Денис Русланович.

— Черта с два, — Тимура распирало от злости, — Я ничего общего с вашим гнилым штабом иметь не собираюсь. Катитесь к черту. Вы, школа ваша, и ваши педофильные наклонности.

Тимур ушёл. Громко хлопнул дверью, ряды над дверью точно слышали. Денису Руслановичу ничего не оставалось, кроме как вернуться к бортику, но мысли его были далеки от проката. Провального проката, ни одного чистого прыжка на середину программы приземлено не было, если не считать первые прыжки в каскаде. Он думал и надеялся, что Тимур не собирается лезть к Кате и предъявлять ей за её собственный выбор. Потому что Катя может сломаться, загнаться… и вообще, портить такой счастливый момент было просто кощунственно.

Четверной лутц.

Даша упала. Как вставала просто не видела из-за слёз. Она не понимала, что происходит. К этому Чемпионату она выдавала максимальные результаты, а в день соревнований прямо развалилась. Так, чтобы ни одного прыжка…

Тройной лутц.

Ойлер.

Тройной сальхов.

Предпоследний каскад она приземлила чисто, но этих баллов не хватило бы и на серебро. В призах она планировала остаться за счет короткой программы и хоть каких-то баллах отсюда. На золото шанса уже не было никакого. А ради серебра придется пойти на риск…

Четвер… двойной флип.

Упала.

— Блять, — Роман закрыл глаза, чтобы не смотреть на расстроенную Дашу. Этот прокат был худшим в её карьере, причем, без особой причины. Не было травмы, не было преград. Была только голова на плечах, которая сегодня явно подкачала.

Дорожки бодренько, но это скорее было на отчаянии, чем на желании их делать. Остановиться и махнуть рукой все равно нельзя было, нужно докатывать под поддержку зрителей. И такая поддержка ей не нравилась, потому что выглядело скорее как жалость.

Дима видел половину проката. И подбирал слова в голове, потому что ему точно придется говорить со своей девушкой. По себе он знал — лучше молчать. Но, что, если она думает по-другому?..

Даша легла в то же место, где лежала и плакала от счастья Катя. Только её слезы были далеки от счастья. Её распирала истерика, черное платье промокло ото льда, на колготках появились влажные пятна. Она была вся в снегу, но ей было на это глубоко все равно. Люди кидали игрушки, на которые Даше было тоже по боку. Сейчас ей хотелось умереть прямо на этом месте.

— Дарья