полотнище, и взору присутствующих предстала целая вереница сосудов, в которых находились разнообразные растения, толченые порошки и жидкости. — Как вам, возможно, известно, господин испытуемый, при исполнении своих обязанностей хирург имеет дело не только с ножами, скальпелями, ланцетами для кровопускания и костными пилами. Не в меньшей степени он должен обладать умением собственноручно приготавливать лекарства, — Вудхолл указал на другие предметы, стоящие на скамье, — среди них ступки, зернотерки, сита и воронки.

— Разумеется, сэр.

— Что ж, если мне не изменяет память, мы остановились на Spongia somnifera и ее применении. Но вначале назовите мне ингредиенты сонной жидкости и покажите их на этой скамье.

— Да, сэр. Имеются различные рецептуры для ее приготовления, и тем не менее непременными компонентами являются опиум, белена, мандрагора, болиголов и плющ. Количественное соотношение составных частей может быть различным. — Витус указал на бутылочки и флаконы, в которых находились перечисленные растворы.

— Хорошо. И что вы будете делать дальше? Смочите раствором губку или будете действовать как-то по-другому?

— Да, сэр, если губка имеется в наличии. Если нет, то пациент может просто вдыхать пары. Однако часто бывает, что он не в состоянии этого сделать, тогда необходима губка или что-то подобное. Она должна плотно прижиматься к носу больного, чтобы жидкость лучше впитывалась в слизистые.

— Правильно. Предположим, завтра или послезавтра у вас снова пациент, которому необходимо воздействие Spongia somnifera. Будете ли вы снова окунать губку в этот раствор или поступите как-то иначе?

— Это средство высокотоксичное, сэр. Каждый из его ингредиентов имеет сильное болеутоляющее или наркотическое действие. Поэтому показано готовить только одну дозу и полностью использовать ее с губки за один раз. После этого губку следует положить на солнце и держать ее там, пока она полностью не просохнет. В следующий раз ее орошают заново, и эффект тот же. Правда, ограниченное число раз.

— Прекрасно, прекрасно. Вы прооперировали пациента, и он все еще находится в наркотическом сне. Как вы будете его будить? Колотушкой?

Экзаменуемый позволил себе улыбку.

— Разумеется, нет, сэр. Я дам ему отвар корня фенхеля.

Вудхолл благосклонно кивнул и сделал жест в сторону другого конца скамьи. Указывая на одну из жестянок, он спросил:

— Как называются эти синевато-черные ягоды?

Витус понюхал шарики величиной с горошину, осмотрел один из них со всех сторон, взвесил на ладони и наконец сказал:

— Полагаю, это ягоды жостера, сэр.

— Так-так. Полагаете. Но одного предположения недостаточно, господин испытуемый. — Вудхолл ни за что бы не признался, но эта первая неуверенность экзаменуемого доставила ему удовольствие. Нет человека, который знал бы все. Не должно такого быть. И уж он, Вудхолл, позаботится о том, чтобы были раскрыты и слабые стороны самонадеянного юнца! — Итак, вы не знаете! Что ж…

— Простите, сэр, есть множество кустарников, которые имеют темные ягоды такой же величины. Если будет позволено, я бы спросил, не маленькие ли овальные листочки у этого кустарника и не белые ли цветки?

— Ну, э… это так.

— Тогда это точно жостер, сэр.

Вудхолл испытал нечто вроде разочарования.

— А для чего применяются эти ягоды?

— Растертые в порошок, они являются сильным слабительным средством, сэр. Если кто-то после обильного обеда жалуется на тяжесть в животе и вздутие, то…

— Ну, ха-ха-ха, может, кто и испытывает такое, только не мы, правда, Вудхолл? — неожиданно встрял Банестер. Ему показалось, он нашел хороший способ вмешаться. — Пусть на это жалуются другие, а нам нечего, да? Ха-ха-ха! — Он положил своему долговязому коллеге руку на плечо и одновременно повернулся к Клауэсу. — Так ведь, Клауэс? — Но третий экзаменатор не отвечал. Не имея возможности прикорнуть после сытного обеда, он задремал прямо стоя. — Ну хорошо. Думаю, Вудхолл, достаточно. Вы проэкзаменовали молодого человека с присущим вам искусством, и должен сказать, я редко получал такое удовольствие от опроса. — Он жестом остановил готового запротестовать Вудхолла. — Нет, в самом деле, дружище, вы были великолепны, просто великолепны! — И прежде чем Вудхолл сумел все-таки что-то возразить, Банестер закричал громовым голосом: — Харви! Харви! Черт побери, Харви, где ты торчишь, бездельник?

Вместо ответа открылась большая двустворчатая дверь в зал, и три новых персонажа были вытолкнуты на сцену сильной рукой. Это были трое оборванцев, одетых в лохмотья, небритые, немытые и дурно пахнущие, с красными от беспробудного пьянства глазами. Одним из них был Пиггер.

— О сэр! О сэр! — появился вслед за ними Харви, воздевая руки. — Поверьте, я старался доставить молодчиков так быстро, как это было возможно. — Он молитвенно прижал руки к груди и склонил голову. — Простите, если это заняло слишком много времени.

— Кончай кривляться! — резко оборвал его Банестер, однако в душе поздравил себя, что слуга так быстро появился с этим сбродом. Таким образом Вудхолл получил окончательную отставку со своим травяным хламом. Теперь можно было переходить к практической части экзамена.

— Эти субчики должны встать на середину зала, чтобы мы их лучше видели.

— Да, сэр! — Харви подтолкнул бедолаг к свету.

На теле каждого из них красовались более или менее тяжелые повреждения. Выглядело это так, словно их выдернули из жестокой драки.

— Fer aut feri, ne feriaris feri, — сухо заключил Банестер, основательно осмотрев типов. — Сноси или бей; не хочешь быть битым — бей сам! Это, мерзавцы, девиз нашей возлюбленной королевы, да дарует Господь ей долгую жизнь! Но вы, как я вижу, не придерживались этого золотого правила и больше сносили, чем наносили ударов.

Парни и вправду представляли собой жалкое зрелище. Один из них постоянно придерживал правую руку, которая безжизненно висела. Нос второго распух и был синего цвета. У третьего, Пиггера, конечная фаланга пальца торчала под невероятным углом. И все имели кровоточащие ушибленные и рваные раны. Голова Пиггера была к тому же украшена здоровенной шишкой.

— У вас есть при себе деньги, мерзавцы? — спросил Банестер. — Не воображайте, что вас будут лечить бесплатно.

Все трое дружно замотали головами.

— Так я и думал. Что ж, тогда назовите мне ваши имена, чтобы завтра или послезавтра мой слуга Харви мог получить с вас гонорар.

Компания молчала.

— Имена, черт подери! — рявкнул Банестер.

Он хоть и был врачом по призванию и часто лечил пациентов бесплатно, но терпеть не мог, когда его держали за дурака. Естественно, у этих отбросов, стоящих перед ним, денежки водились — это уж как пить дать. Люди такого сорта всегда раздобудут пару пенни — кто подсобной работой, кто воровством, кто мошенничеством. Только они предпочитают эти деньги пропивать, а именно это Банестеру и претило.

Те трое все еще молчали. Пиггер испуганно косился на Витуса — точно знал, что его имя тому известно.