– Ох ты и ведьма! Да ладно, знаю, что травница, – успокоил меня дед, отсчитывая мелкие медные монетки размером не больше ногтя на мизинце, – вот, здесь на шмат окорока Летхи хватит.

– Спасибо, – поблагодарила старика, забирая горсточку монеток, – приглядите? Сбегаю к Летхе.

– Что ж не глянуть, – великодушно согласился старичок, – беги, малахольная.

– Я мигом, – крикнула на ходу, спеша купить окорок и булку, вдруг ощутив невообразимый голод, благо стол дородной и громогласной тётки был всего в нескольких метрах от нас, на самом бойком месте.

– О, Мирка! Запропастилась где-то? – закричала на весь рынок рыжеволосая, круглощёкая женщина лет пятидесяти, одним мощным ударом разрубая огромную тушу, – тебе чего?

– Мне б сала немного, на пять шеляг, свежего. Ещё окорок этот, связку колбасы чесночной и эти колечки тоже… пять штук, – разошлась с голодухи, с трудом заставив себя остановиться, в хижине хоть и был погреб, вырытый в паре метров от дома, но льда в нём не было.

– Держи, – спустя несколько минут Летха вручила мне увесистый свёрток, а я, мысленно чертыхнувшись, чуть присев от тяжести, с тоской вспомнила садовую тележку на даче Настасьи, – ох, малахольная, давай отнесу до твоей лавки, а там сын мой до дома тебе сносит. Ты это, Мир… а есть у тебя чего для мужа моего…

– Чего? – с недоумением переспросила, удивлённо взглянув на Летху.

– Ну что б ночами мне спать не давал. Ильзе мне такую делала, – одними губами произнесла, склонившись ко мне так, что ещё немного – и мы столкнёмся лбами.

– Ааа… – протянула, быстро перебирая в памяти все известные мне настойки да травки, через минуту обрадованно воскликнула, – есть! Дома стоит бутылочка, сыну передам, скажу, что от колик, ты просила. Только пару капель в кружку добавь, не жадничай, и без того хорошо будет, да и после больше не потребуется.

– Сделаю, – важно кивнула женщина, бросив мои покупки на лоток рядом с травами, поспешила к своему столу.

– Эк ты оголодала, Мирка, – крякнул старик, ошарашенным взглядом окинув свёрток, от которого одуряюще пахло чесночком.

– Есть такое, присоединитесь? – хмыкнула, взглянув на деда Мати, но старик, отрицательно покачав головой, проговорил:

– Старуха меня с ужином ждёт, будет шибко ругаться, если откажусь есть её стряпню.

– Ну, смотрите, – проговорила, некоторое время косилась на свёрток, но всё же не вытерпела, отломила немного от колечка колбасы, по форме, напоминающей краковскую, откусила от нее небольшой кусочек.

Утолив голод, я простояла у лотка чуть больше часа, продавая старушкам травы от головной боли, девицам настойки от прыщей, жене местного кузнеца мазь от ожогов. Разбогатев всего на горстку шеляг, я, попрощавшись с дедом Мати, быстро собрала свой товар, дождалась Тейгу – высоченного, широкоплечего сына Летхи, отправилась к избе Ильзе, условившись с молчаливым парнем, что по дороге зайдём к Лессе за мукой и крупой. Масло, молоко и сыр, несколько булок и мясных пирогов, а также овощи я купила, отлучаясь ненадолго от не слишком бойкой торговли травами, оставляя деда приглядывать за моим товаром.

– Спасибо, – поблагодарила так и не произнёсшего ни слова Тейгу, провожая его к двери, – это маме отдашь и напомни, что две капли на кружку.

– Угу, – кивнул парнишка, буквально сбежав из избушки ведьмы. Я же, окинув обречённым взглядом свёртки, корзинки и бутылки, пробормотала:

– И как теперь это всё утащить…

– Мир! Мира! – окликнул меня знакомый голос, и вскоре в чуть приоткрытую дверь заглянули две любопытные морды, – ты как? Долго тебя не было, мы волновались.

– Как и обговаривали, придерживалась легенды, – хмыкнула, с трудом сдержав улыбку, так забавно выглядели две торчащие головы енота и ушастого, тяжело вздохнув, проговорила, – как теперь всё это унесём?

– Ну… утащим как-нибудь, – задумчиво протянул Говард, с грустью оглядев заваленный стол.

– Угу, а если заметят? Что скажут жители, когда увидят енота и зайца, в лапах которых свёртки? Сейчас вы как никогда нужны в своём истинном обличии, – пробормотала, отвернулась к столу, взяв самый тяжёлой мешок, где лежала мука и крупа, вновь обернулась к выходу и опять чуть не закричала.

– Ты это… Мир, нет здесь какой одежды? – пробормотал смущённый Томас, прикрывая своё, как бабка моя сказывала, срамное место. Говард, стащив висевший на стене ковш, спрятал ценное за ним, глупо улыбаясь.

– Хм… штаны были… одни, но боюсь, они вам будут малы, ещё юбки есть…

– Давай, – просипел Говард, вдруг покраснев, нравоучительным тоном пробурчал, – Мир, хватит на нас пялиться, это неприлично.

– Слушаюсь, мамочка, – истерично хихикнула, поставив на место мешок, который я всё ещё продолжала держать в своих объятиях, и поспешила к сундуку.

Глава 11

– И зачем ты их расколдовала, – недовольно ворчала Фенька, появившаяся в избушке покойной ведьмы Ильзе, сразу, как только рослые парни нарядились в девиц, – теперь побегут про тебя всем рассказывать.

– Ты, Фениамина, не наговаривай на нас, – тут же взвился Томас, сердито одёрнув подол своего платья, почему-то всё норовившего задраться выше его колен, – мы, маги, слово своё держать умеем, раз обещали Мире молчать, значит, от нас никто не узнает.

– Ну-ну, время покажет, – хмыкнула Фенька и, подхватив один из самых маленьких мешков, исчезла.

– И как они так могут, – пробормотал Говард, с завистью таращась на пустое место, где только что находился фамильяр.

– Идёмте, нечего здесь торчать, – напомнил Томас, нагрузил себя баулами и мешками, рыкнул, – Говард, хватит собой любоваться, бери мешок и уходим!

– Слушай, Томас, мы не в Академии, где драться запрещено, мы в запретном лесу, я ж и настучать тебе могу, – предупреждающе зарычал бывший енот, я же меланхолично перебирала остатки трав, прикидывала, что мне потребуется пополнить в первую очередь. Запасы Мирей оскудели, настойки ведьмы Ильзе тоже почти закончились, а кроме знаний, полученных с памятью девушки, я, как выяснилось, ничего не умею. Мой опыт программирования в этом мире мне точно ничем не поможет, ну разве что вязать ещё умею, да толку, здесь своих мастериц хватает, и они куда талантливее меня.

– Мир… ты всё? Готова? – прервал мои тягостные мысли участливый голос Говарда, – идём?

– Да, уходим, пока не стемнело, – кивнула, подхватив выделенный для меня мешок, надо отметить, самый лёгкий, благодарно улыбнувшись, первой вышла на улицу и, быстро осмотревшись, проговорила, – чисто, выходим.

К лесной хижине мы добрались уже в темноте. Парни, бросив свою ношу, кто на стол, кто на табурет, бодрой рысцой рванули к сундуку за своей одеждой и так же быстро выбежали на улицу, на ходу предупредив, чтобы я не покидала дома. Наблюдать, как две широкоплечие девицы бегут к дверям, задирая колени выше пояса, было презабавно, но ещё забавнее было, когда Томас, запутавшись в собственном подоле, запнулся