Сенька кивает головой. На экране – чернота и чернота, опять долго, а потом в луче фонарика одна приборная панель появляется, затем другая… А потом – металлическая крышка искорёженная, из-под неё какие-то контакты, провода рваные торчат, и та самая заглушка, расколотая, а в ней пластиковые обломки. Всё, что осталось от нашего бедного вертолёта…

– Сеня, стоп! – Михал Михалыч командует. – Удерживай камеру над этой штукой. Ваше хозяйство, Борис Матвеевич, Вам слово!

Чемодан изображение на экране минуты две разглядывал.

– Эта панелька закрывает кабели, которые идут к распределительному щиту и системе блокировки люка… Осколки от игрушки и от решётки фильтра тут прошлись не хуже топора или бритвы, видите, какие дыры и вмятины? Похоже, были перебиты все провода, потому и основная система подачи энергии не работает. Причину аварии мы обнаружили, поздравляю. Теперь бы ещё сообразить, как её устранять.

– Надо контакты разорванные соединить! – это я выпалил и сразу же осёкся. Все молчат. Наконец, Анатолий Сергеевич говорит:

– Что надо соединить, Рома, это мы все понимаем. Вопрос – как?

– Ребята, а скажите, можно из вашего конструктора манипуляторы смастерить? – спрашивает космонавигатор. – С захватами, ну, как у роботов?

Мы с Сенькой переглядываемся.

– Нельзя. Точнее, можно, – Сенька говорит. – Но очень они большие получатся. Даже с одним таким манипулятором в воздуховод наш зонд точно не пролезет.

– Да и толку от манипуляторов никакого, – бортинженер добавляет грустно. – Даже если мы туда паяльник протащим, как контакты стягивать будем? У ребят в конструкторе микромоторчики совсем слабенькие, не справятся. А чтобы сделать перемычки, нужны провода, но где их взять? Из ничего?

Гляжу я на экран, на контактные площадки, и понимаю, что есть тут что-то знакомое… Неуловимое… Ещё со станции…

– Послушайте! – громко шепчу. – А ведь их можно сделать, провода! Прямо там! Только не из ничего, а из клея!

Долгая пауза.

– Из чего? – капитан переспрашивает наконец.

Мне почему-то сразу неловко стало, даже стыдно рассказывать.

– Понимаете, – говорю сбивчиво, – ну, это не я придумал, это мы с Андрюхой вместе… Это ещё до того было, как Сенька с дядей Толей к нам прилетели… На станции… Мы в школьном центре один раз хотели пошутить… и электрозамок в живом уголке залили клеем из шприца… только чтобы замкнуло, в клей порошок из карандашей подмешали… Поллексеевна к двери ключ подносит, а там как бабахнет и дым пошёл… Смешно было, а она ругалась потом… Вот…

Ещё более долгая пауза. А потом Чемодан убийственным голосом сказал:

– Вот и говорите, что я был неправ. Мальчишки – это чудовища, террористы и диверсанты. Монстры. Что на Венере, что в космосе… Но… контакты действительно можно соединить токопроводящим клеем. Клей я найду, нужен только графитовый порошок.

– У меня в каюте есть простые карандаши, – Сенькин папа отвечает, – и у ребят тоже. Я принесу.

– Только, – я киваю, – ещё нужен шприц, в него клей заправить. И на наш зонд этот шприц прицепить. И придумать, как там, в агрегатном отсеке, этот клей выдавить обратно…

– Ерунда! – Сенька ко мне поворачивается. – Из конструктора возьмём микромоторчик и пару шестерёнок. А на ручке у шприца сделаем надрезы. Обычным напильником. Моторчик запускаем, шестерёнка поворачивается и медленно выдавливает струйку клея, тот застывает прямо в воздухе – вот вам и провода «из ничего»… Как паутину пауки тянут, помнишь, нам в школе на уроке фильм показывали?

– Тянуть провода зондом прямо в воздухе это конечно мысль, – задумчиво говорит Андрей Львович. – А если вдруг перемкнёт? Ведь может и рвануть, а, Матвеич?

Бортинженер только кивает головой.

– Значит, нужна изоляция. Даже самая примитивная, типа изоленты. Но совсем без неё нельзя!

И снова сидим, молчим. И тогда я вдруг понял:

– Не нужна нам изолента. Раз для того, чтобы клей проводил ток, туда надо добавлять графитовый порошок, то это что значит? Что без графитового порошка клей ток не проводит. Нужно только второй шприц в конструкцию добавить, с обычным клеем, а отверстие в шприце сделать как узкая щель. Ну, как у мамы кулинарный шприц с разными насадками, когда она на Новый Год торт украшает. Вот вам будет и изоляция, и лента!

Чемодаров вздыхает тяжело, устало:

– Господи, до чего я дожил. Игрушки, конструктор, шприцы с клеем, раскрошенные карандаши. Сопли какие-то. Кружок «Очумелые ручки». Детский сад. Прятки, догонялки и хороводы. «Крокодил Гена и его друзья»… Но, по идее, должно сработать, да.

Тогда капитан говорит:

– Так, Сеня, Рома, берите пульт и вытягивайте зонд к нам сюда обратно. Только аккуратно! Андрей Львович, проследите. Борис Матвеевич, Вы обещали клей. Профессор Дымков принесёт карандаши, а я слетаю в медицинский отсек за шприцами. По местам!

Вытянуть зонд обратно через воздуховод оказалось, кстати, довольно трудно и долго. Потому что если вдруг кабель оборвём, то накроется вся затея. Но всё обошлось, появилась наша машинка из отверстия воздуховода, а Андрей Львович её поймал и нежно погладил, как живую:

– Вот молодчина! Отдыхай пока, а то скоро тебе ещё раз по тому же маршруту лететь!

Мы с Сенькой даже засмеялись. Отвинтили крыльчатки с одной стороны, достали из конструктора ещё планки, микромоторчики, шестерёнки. Подключили провода. Бортинженер принесённые карандаши разломал, грифели из них в пакет сложил и в порошок тщательно размолол, а потом этот порошок в клей добавил и заправил в первый шприц. А во второй мы просто клей набрали. Оба шприца мы планками закрепили накрепко, крыльчатки на место вернули, проверили – вроде работает! Ну что, поехали… Тихо-тихо завели зонд внутрь воздуховода, и Сенька снова за пульт управления взялся.

Минут через двадцать, наконец, добралась наша машинка до искорёженной панельки с проводами. Бортинженер глядит на экран, командует:

– Сеня, подводи к верхнему контакту слева… Начинай выдавливать клей и медленно веди вот сюда вот… – и пальцем показывает. Сенька только пыхтит и пальцами джойстики наклоняет, а у самого, вижу, шарики пота на лбу поблёскивают. Изо всех сил старается. Протянули они с Борис Матвеевичем первую перемычку.

– Мда, и вправду на сопли какие-то похоже… – вдруг тихо засмеялся Андрей Львович. И мы все тоже засмеялись, и сразу как-то легче стало, не так напряжённо. Видно на экране – застыла наша «сопля», к панели прилипла.

– Теперь, Сеня, по тому же маршруту идём, только теперь закрывай это дело изоляцией! – Борис Матвеич говорит.

Снова медленно «Малая медведица» двинулась. Только теперь из второго шприца клей выдавливаем, видно – в воздухе и правда лента повисает, только с неровными краями. Зонд плавно опускается вниз, лента соединение накрывает, ждём секунд двадцать.

– Застыла и прилипла уже, наверное… Отрывай!

Сенька джойстиками работает, зонд приподнимается над панелью, лента отрывается. Готово. Глядим все в камеру – а, между прочим, не так уж и коряво получилось. Я думал, будет хуже. Протянули мы точно так же, не торопясь, вторую токопроводящую линию… Вот уже тянем третью… Неужели получится?

– Так, ребята, я в рубку! – капитан вдруг говорит. – Если всё хорошо и система отвечает, я её тут же перезапущу и люк в приборно-агрегатный разблокирую.

И уплыл по коридору. Сенька последний провод на контакт прилепил, заизолировал, затем зонд чуть кверху отводит:

– Всё, готово…

Борис Матвеевич довольно кивает:

– Тогда я к себе. Если всё в порядке, то как только капитан люк откроет, я сразу же начну нормальное соединение налаживать. А то клей-клей, хоть и токопроводящий, а всё равно не вызывает у меня такая хлипкая конструкция доверия. Размазня. Куда такое годится?

Возле экрана ждать остались только я, Сенька, дядя Толя и космонавигатор. Сидим, не дышим, ждём. Вдруг лампы во всему грузовому отсеку ярко загорелись, слышно, компьютеры запищали, включаются. На экране планшета в камере вдруг всё задёргалось, и видим – Чемодан нам с той стороны в камеру большой палец вверх показывает. Отсоединили мы планшет. Сенька у стенки с пультом сидит в руках, уставший ужасно, видно сразу. А мне ну просто