— Прошу его простить. Он обеспечивал нашу встречу и беспокоился за вашу жизнь. Мы же не знали, как вы себя поведете, когда ночью неизвестные люди пригласят вас в незнакомое место.

— А у вас страшный немецкий, — прозвучал спокойный голос. — Похоже, вы англичанин. Давайте перейдем на ваш родной язык, так мы лучше поймем друг друга. В отношении моей смелости вы не совсем правы, — продолжил он уже на английском. — Наверняка, если бы я не согласился ехать, то мог получить в лучшем случае удар пистолетом по голове, а в худшем пулю. Петля на шее — довольно убедительный довод, но убегать бы я не стал. Зачем соглашаться на встречу, чтобы потом убегать от нее?

— Вы что, не боитесь за свою жизнь? — спросил Хатерворд.

— Ну почему же. Боюсь, но я иногда еще и думаю. Я одиночка. У меня никого нет, ни семьи, ни родителей. За мной нет ничего предосудительного или криминального, никаких государственных секретов я не знаю. Я простой обыватель, а вот любопытство и немного авантюризма во мне есть. Для меня очевидно, что мной не могут интересоваться ни полиция, ни контрразведка, ни даже наша служба безопасности, в которой у меня есть друзья. Провокация в моем отношении исключена. Ваш человек сказал, что со мной хотят только поговорить и мне ничего не угрожает. Я готов вас выслушать.

Такого спокойствия и хладнокровия Кубарев не ожидал, проигрывая в голове будущую беседу.

— Нам нужны информация и ваша помощь. Всё это будет хорошо оплачено, — объяснил он.

— Ну что ж, деньги мне тоже не помешают, — как-то очень спокойно и с легким безразличием произнес Новак. — Что вы хотите знать?

— Мы в курсе, что фирма получила заказ на продажу партии оружия. Нас интересует, когда комплектация закончится, время отправки груза и кто из руководства завода контактирует с покупателями.

— Вы хотите сорвать эту сделку? — спросил Новак.

— А вы нам поможете? — вопросом на вопрос ответил Кубарев.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Новак. — Я не знаю объема заказа. Оружие свозится со старых складов. В графике обеспечения перевозок охрана выделена еще на три дня, других приказов пока не поступало. Можно смело сказать, что погрузка продлится еще сутки. От руководства завода с заказчиками, скорее всего, работает коммерческий директор господин Клаус.

— Опишите его, пожалуйста, — попросил Василий.

— Худощавый. Рост примерно метр семьдесят. Лицо вытянутое. Глаза голубые. Нос тонкий, острый. Лоб высокий с залысинами.

— А ответьте, почему вы почти без раздумий решили нам помочь? — задал вопрос Кубарев.

— Понимаю, — кивнул Новак. — Вопрос о моих мотивах и в дальнейшем доверии. Мне уже давно надоело их чванство, как моего начальника Бранта, так и всех остальных тоже. Они ждут не дождутся прихода Гитлера, и я уверен, ждать им осталось недолго. Брант уже сформировал свою команду из четырех подпевал. Я читал «Майн кампф». Немецкая раса — это раса господ, которой не хватает земли, и она придет за ней. И придет к нам, — в голосе Новака слышалась горькая уверенность. — Я чех и хочу, чтобы моя страна принадлежала чехам, и я буду за нее драться. Вы и я знаем, куда пойдет оружие, о котором здесь шла речь. Я видел заказчиков и понимаю, откуда они. Пусть и мои возможности помогут испанской республике дать бошам хороший пинок в задницу.

«Оказывается, чванство и высокомерие может приносить пользу, — мелькнуло в голове у Кубарева. — Оно увеличивает число врагов своему носителю и количество друзей его недругам. Уважай других и добьешься уважения к себе. Федорович был прав, когда говорил, что здравомыслящие люди уже понимают, что их ожидает».

— Да, мы здесь для того, чтобы сорвать сделку, но пока не знаем, как это сделать, — подтвердил мысли Новака Кубарев.

— Взрывы и пожар не помогут, — уверенно заявил Новак. — Несколько килограммов взрывчатки проблему не решают, даже если она у вас есть. Боеприпасы будут грузиться в другом месте, и я доступа туда не имею.

Тема беседы как-то незаметно и быстро сменилась, и теперь разговор велся не как вербовка, а как обсуждение сложившейся ситуации единомышленниками.

— Расскажите, как организована охрана завода, складов и здания дирекции, — попросил Хатерворд.

— Брант свое дело неплохо знает. Бетонную стену с колючкой вы, конечно, видели. За ней в четырех метрах забор с той же колючкой, между ними в ночное время выпускают собак. Территория завода разделена на сектора, в каждом из которых свой контролер — чужого без пропуска или сопровождения охраны он не пропустит и поднимет тревогу. Ночью территория хорошо освещена, и по ней передвигаются патрули. В любое время суток в каждом цехе по два охранника. Всех рабочих они знают не только в лицо, но и по имени и фамилии. Передвигаться по территории завода постороннему человеку даже в ночное время суток практически невозможно.

— Что скажете о подземных коммуникациях?

— Охраны там нет, но все тоннели перекрыты кирпичными стенами, и со стороны завода на них стоит сигнализация, — неторопливо сообщил Новак. — Ремонтные люки, выходящие на территорию завода, заварены. В случае необходимости вместе с ремонтниками в коммуникации спускается охранник.

— А что это за трехэтажное здание, стоящее недалеко от центральных ворот и проходной завода?

— Директорский корпус. На третьем этаже сидят генеральный директор Горак и трое его заместителей. Второй этаж занимают канцелярия и бухгалтерия. На первом этаже располагаются главный инженер и конструкторское бюро.

— Где находится охрана? — задал новый вопрос ночной гость.

— За директорским корпусом есть здание, его с улицы не видно.

— В ночное время в директорском корпусе есть охрана?

— Да, есть. В холле сидит охранник за стойкой, в пяти-шести метрах от входной двери. Две трети ее верхней части стеклянные.

— И что, в здание ночью нельзя попасть?

— Имеет право весь директорский ареопаг, главный инженер, я и Брант, — пояснил Новак.

— Почему для вас с Брантом сделали исключение?

— Мы же охрана. Если нам не доверять, то кому тогда можно?

— И как часто вы осуществляете такие проверки?

— Один-два раза в неделю, вне всякого графика, он или я в ночное время проверяем несение службы.

— Всегда проверяете директорский корпус? — задал вопрос разведчик.

— Я чисто формально и редко. Брант всегда. Его проверки можно отследить по записи в журнале.

— Где расположены кнопки тревоги?

— На всех объектах и на посту у ворот.

Вопросы продолжали сыпаться один за другим, и Новак отвечал на них без пауз, не задумываясь, что явно говорило в его пользу. Наконец Хатерворд иссяк, и в салоне наступила тишина, которая длилась очень недолго.

— Вы понимаете, что мы не можем отпустить вас сейчас? — спросил Василий.