стол и сервант со стеклянными стенками, по-русски называемый сервизом, где Мария Ивановна выставляла свою посуду и другие ценные вещи. У родителей было два комплекта одежды: один - для повседневной носки, другой - для особых случаев. Зимой продукты хранились в пространстве между стеклами двойных окон, пока, когда Путину было тринадцать лет, отец не купил небольшой холодильник, что, по сравнению с другими семьями, сделало их почти средним классом.

Когда возникали трения, что было неизбежно в такой разгульной обстановке, они обычно происходили на кухне. Светлана Бойм, также выросшая в коммунальной квартире в Ленинграде, вспоминала о ней как о "зоне застывшего конфликта". В некоторых квартирах отношения становились настолько ядовитыми, что "соседи мочились друг другу в чайники", а алкоголиков можно было найти в коридоре в луже мочи. Семья Путина была избавлена от этого. Изредка случались ссоры, в которые юному Володе твердо сказали не вмешиваться, но в целом все было хорошо, и он проводил у Марголиных почти столько же времени, сколько и в собственном доме. Портной был религиозен, и мальчику было интересно слушать, как он по субботам читает Талмуд. Но когда старик попытался объяснить его значение, - писал впоследствии Путин, - я сразу потерял интерес.

В семье Путиных политика не обсуждалась. Такие политические дискуссии, которые процветали в Москве, где у многих были отдельные квартиры и доверенные друзья могли собраться за кухонным столом, чтобы обсудить события дня, в Ленинграде были редкостью. Большинство семей либо жили в коммуналке, как Путины, либо делили место в общежитии или рабочем бараке. Никто не мог быть уверен в том, что сосед не является осведомителем, и некоторые полагали, что именно поэтому Ленин и выступал за коммунальные квартиры.

Отец Путина был верующим человеком, каждый день читал "Правду" и несколько лет редактировал заводскую газету на Егоровском заводе. Но у него было свое мнение - его защита товарищей по работе от несправедливых, по его мнению, решений руководителей в итоге привела к исключению его из парткома завода - и он внимательно следил за политической ситуацией после смерти Сталина. Как партийный работник, он должен был быть в числе тех, кого ознакомили с "Секретной речью" Хрущева, официально опубликованной лишь спустя более 30 лет, в которой 25 февраля 1956 г. советский лидер осудил своего предшественника за "грубое злоупотребление властью... [санкционирование] жестоких и бесчеловечных пыток, ... массовых арестов и депортации тысяч и тысяч людей, казней без суда и следствия, [используя] простые методы - бить, бить и еще раз бить".

Послание Хрущева было неоднозначным: Ленин был хорошим, а Сталин злым; система была правильной, но Сталин ее предал. Через год последние представители старой гвардии - Маленков, многолетний сталинский министр иностранных дел Вячеслав Молотов и бывший украинский лидер Лазарь Каганович - были отправлены на выпас.

Секретное выступление вызвало волнения в Польше и восстание в Венгрии. Внутри страны из трудовых лагерей были освобождены миллионы заключенных, а сотни тысяч расстрелянных как контрреволюционеры были посмертно реабилитированы.

Апогеем "хрущевской оттепели" стало перенесение в 1961 г. забальзамированного тела Сталина из мавзолея на Красной площади, где он покоился рядом с Лениным, для перезахоронения у подножия Кремлевской стены. Через год в литературном журнале "Новый мир" была опубликована повесть Александра Солженицына "Один день из жизни Ивана Денисовича", рассказывающая о жизни в сталинских лагерях. Смягчилась цензура, возрождались ранее запрещенные произведения, разрешались эксперименты в искусстве. До художественной свободы 1920-х годов было еще далеко, но по сравнению с тем, что было раньше, это был, по словам одного советского театрального критика, "большой праздник души". Критика злоупотреблений разрешалась, если она не ставила под сомнение существующий политический строй. Впервые с 1930-х годов советским музыкантам и балетным труппам разрешили выезжать за границу. В российских кинотеатрах стали демонстрироваться избранные западные фильмы, стали издаваться в переводах одобренные западные писатели. Хрущев заявил, что новая мировая война уже не является неизбежной, как считал Сталин, а Восток и Запад могут мирно сосуществовать.

О том, как семья Путина восприняла эти перемены, ничего не известно. Но есть подсказка в истории, рассказанной одним из его школьных друзей.

После 1961 года портреты Сталина, висевшие в правительственных и партийных кабинетах, были сняты и уничтожены. Володя, по словам друга, нашел в куче мусора один неповрежденный, почистил его и принес домой. Было бы неправильно читать об этом слишком много. Ему было восемь-девять лет, и, возможно, это была не более чем детская шалость. Но, учитывая происхождение его родителей - семья не пострадала ни от коллективизации 1930-х годов, ни от сталинских чисток; его отец начал войну в отряде НКВД, а дед, Спиридон, служил поваром у высокопоставленных партийных чиновников, - вполне возможно, что Путины, как и многие представители их поколения, испытывали определенную симпатию к покойному Вождю и считали, что его преемники обращались с ним слишком сурово.

В советских школах сталинских времен от детей ожидали покорности и беспрекословности. При Хрущеве все изменилось. Не было возврата к годам, наступившим сразу после 1917 года, когда бунтарство считалось революционной добродетелью. Но детей вновь стали поощрять к самостоятельности и напористости.

То ли по этой причине, то ли потому, что он стал старше и начал задумываться о том, чем хочет заниматься в жизни, но в 1965 году, когда Володе исполнилось 12 лет, его поведение стало улучшаться. В советской системе пятый класс означал переход из начальной школы в среднюю. У него был свой учитель по каждому предмету и новая классная руководительница - Вера Дмитриевна Гуревич, которая преподавала немецкий язык. Весной предыдущего года, к удивлению одноклассников, он записался в созданный ею кружок по изучению немецкого языка, и это решение было тем более неожиданным, что в том году его оценки снизились. Вместо "троек" у него были "двойки" по двум предметам - рисованию, которое он ненавидел, и пению. Его временно перевели в пятый класс, но с испытательным сроком. Почему он выбрал немецкий язык, а не английский, который был гораздо популярнее, он так и не объяснил: возможно, это было любопытство к врагам Советского Союза в войне, желание чем-то отличаться от большинства одноклассников или просто потому, что ему понравилась новая учительница.

Вера Гуревич была жесткой. Впоследствии она работала в милиции консультантом по работе с несовершеннолетними правонарушителями. Но они с Володей хорошо ладили. Он был шустрый, с отличной памятью, и она решила, что он плохо учится, потому что ему скучно. Она стала его наставником. В советское время учителя должны были тесно сотрудничать с семьей, особенно если ребенок