смею гораздо больше! — Она указала пальцем на дверь. — Я также смею обвинять тебя в том, что ты напал на девушку и едва не убил! Вот так ты хочешь жить? Всегда в шаге от убийства невинного?

Ее слова пробрали его до костей. Достаточно часто он был близок к этому, но сейчас Майя ошиблась. Сегодня он спас невинного.

— Я не кусал ее! Хочешь знать, что произошло? Хочешь? Или это поколеблет предвзятое мнение обо мне?

— Давай! Придумай очередную ложь, если тебе станет от этого легче.

— Это не ложь! Я не знаю, почему девушка не говорит, что произошло, но я могу предположить. Она не потеряла память. Просто не хочет признаваться.

Майя подняла брось, затем сложила руки на груди.

— Признаваться в чем?

Он должен рассказать, как бы сильно ему не хотелось сохранить эту информацию при себе.

— Что она предложила мне секс в обмен на помощь. Она…

Смех Майя прервал его.

— Боже! Не могу поверить, что ты не придумал лучшего оправдания. Что с тобой? Кровь опьянила и у тебя закружилась голова? Не одна девушка вроде нее, не предложила бы тебе секс в обмен на помощь. Она не проститутка. Ты с ума сошел?

— Она это сделала! Предложила мне секс, если я помогу, а затем поцеловала. А, когда она обмякла в моих руках, я увидел следы от укусов другого вампира. Вот тогда я и привез ее сюда.

— Она тебя поцеловала? Остановись, Оливер, ты все глубже и глубже закапываешь сам себя.

— Но это правда! Ты должна мне поверить! Она убегала от кого-то. Молила меня о помощи.

Майя вздохнула, выглядя измученной.

— Это я, Майя. Тебе не нужно продолжать придумывать всякую ерунду. Просто расскажи мне, что действительно произошло, и я попытаюсь замолвить словечко перед Габриэлем и Самсоном.

— Я не лгу! Это правда. Я ее не кусал!

Она нахмурилась.

— Ладно. Продолжай гнуть свою линию. Продолжай лгать, но от этого будет только хуже. Если бы ты, по крайней мере, проявил раскаяние в своих действиях, я могла бы убедить Габриэля и Самсона быть снисходительными к тебе, но, раз ты решил быть жестким, не ожидай, что с тобой будут общаться деликатно.

Оливер недоверчиво покачал головой. Это не может быть. Его привлекут к ответственности за то, чего не совершал.

— Это несправедливо! Я невиновен!

Майя закатила глаза.

— Невиновен? В тебе нет ничего невинного. Единственная невинная в этом доме — та девушка в соседней комнате. И ты лишил ее этой невинности. У тебя должно хватить порядочности признать вину.

Оливер закрыл глаза. Он знал, что не стоило помогать девушке. Ему следовало поддаться первому инстинкту и отвернуться, когда девушка к нему подошла. Но нет, рыцарь в сияющих доспехах, которым он себя возомнил, хотел ей помочь.

«Лжец».

Оливер съежился. Ладно, значит, он решил ей помочь только после ее возмутительного предложения о сексе. Не то чтобы он не склонил ее к этому в любом случае! Это не имело значения: он в это ввязался и получил чертовски много неприятностей. Пока девушка не признает правду, ее слово было против его.

Улики были убийственными: след укуса на шее девушки и большая кровопотеря. Возможно, если поговорить с девушкой и заверить, что не заставляет ее выполнять вое обещание, тогда она расскажет Майе, что произошло на самом деле.

Он должен попытаться.

— Я поговорю с ней еще раз. Наедине.

Он сделал шаг в сторону двери.

— И не мечтай, — мгновенно возразила Майя и загородила дверь. — Ты думаешь, я не знаю, что ты собираешься сделать?

— Что? — выдавил он и провел рукой по волосам.

— Ты попытаешься повлиять на нее, используя контроль над разумом.

Оливер прищурился.

— Возможно, стоит напомнить тебе один факт: как Томас сможет подтвердить, я еще не в полной мере владею контролем над разумом.

На самом деле, у него проблемы с этим, и есть предположение, что они связаны с его непреодолимой жаждой крови. У него не хватает энергии, необходимой для контроля над разумом и возможностью внедрять фальшивые воспоминания в головы жертв.

Однако, он вполне способен стереть память человека. Этот навык требовал меньшей филигранности и был более инстинктивным, чем искусство контроля над разумом, хотя эти два навыка и связаны.

Томас, IT-гений из «Службы Личной Охраны» и мастер контроля над разумом, обучал его, чтобы преодолеть эти проблемы. Он делал успехи, но был далек от овладения этим навыком. В лучшем случае, успехом заканчивались половина попыток.

— И все же, ты не…

— Черт возьми, Майя! — вспылил Оливер. — Чего ты хочешь от меня? Ты уже приняла решение о моей виновности, а теперь даже не позволяешь поговорить с единственным свидетелем, который может доказать мою безгрешность. Даже в суде у меня было бы больше шансов, чем с тобой!

А он не раз присутствовал на заседаниях суда. Будучи человеком, до того, как Самсон, владелец «Службы Личной Охраны», взял его под свое крыло, он сел и вышел из тюрьмы за хранение наркотиков и другие преступления. Он никогда не совершал никаких насильственных преступлений, но понимал, если бы Самсон не сжалился над ним, он бы пошел по этой кривой дорожке. Куча народу, с кем он тогда тусовался, уже встали на этот путь.

— У нас есть свои правила, — настаивала Майя.

Не успев ответить, он услышал, как открылась входная дверь. Девушка ушла? Оливер в панике буквально подскочил к двери и распахнул ее, выглядывая в коридор.

И на него нахлынуло сразу две эмоции: облегчение и страх. Оказалось, это Блейк пришел, а следом за ним Кейн. Их взгляды сразу же остановились на нем.

— Мы искали тебя, — сказал Блейк укоризненно.

— Пошел ты! — ответил Оливер. Он был не в настроении для еще одного конфликта. Ссоры с Майей достаточно для одной ночи. Он отвернулся.

Через мгновение Оливер почувствовал руку на своем плече. Он повернулся лицом к Блейку, одновременно стряхивая его руку.

— Я еще не закончил разговор. Мы с Кейном обыскали весь город в поисках тебя.

— Вы меня нашли. Теперь оставьте в покое.

— Не так быстро, маленький брат. Я хотел бы знать, где ты провел ночь.

— Я не обязан тебе ничего объяснять.

И, если Блейк продолжит его раздражать, он получит взбучку.

Кейн внезапно посмотрел ему за спину.

— Привет, Майя, что ты здесь делаешь?

Оливер быстро развернулся, бросив на нее предупреждающий взгляд.

— Это не их дело.

— Что не наше дело? — Это означало, что Блейк не отступится. Как только что-то приходило ему в голову, он вцеплялся в это, как собака в кость.

— Ничего! —