миссии в Ханчжоу после смерти Жуанао Фроиша (1591–1638)[80]. В том же фрагменте де Гувеа упоминает о том, что в том году Косма (христианское имя Чжу Цзунъюаня) совершил путешествие из Нинбо в католическую миссию Ханчжоу для обряда крещения [Gouvea 2005, chap. 19][81]. Оба события, судя по всему, произошли одновременно, а поскольку Фроиш умер в 1638 году, это и был год крещения Чжу Цзунъюаня. Исходя из того, что двадцатитрехлетний Чжу был уже обращен в христианство к тому времени, когда написал «Ответы на вопросы гостя» и ранее сочинил небольшой текст о пользе христианства под названием «Трактат о разрушении предрассудков»[82], он не мог родиться раньше 1615 года, но, по всей вероятности, родился еще позже[83].

Третье доказательство содержится в вышеупомянутом предисловии к «Ответам» и находится в раннем издании этого текста, сохранившемся во Французской национальной библиотеке. Труд Чжу вошел в ее собрание как часть старой Королевской библиотеки, но долгое время оставался неизвестным из-за неправильно оформленного каталожного заголовка [Sachsenmaier 2012][84]. В авторском предисловии Чжан Нэнсиня упоминается, что он впервые увидел неопубликованную рукопись летом 1640 года[85]. Сочетание этих косвенных свидетельств подразумевает, что Чжу было 23 года между 1638 и 1640 годами, поэтому он должен был родиться где-то между 1615 и 1617 годами.

Однако нам мало что известно о конкретных обстоятельствах рождения Чжу или о его родителях. Мы можем быть уверены, что он родился в семье, которая как минимум отчасти принадлежала к высшим эшелонам общества Нинбо. Чжу Ин, дед Чжу Цзунъюаня, занимал разные государственные посты, включая должность помощника провинциального уполномоченного по делам надзора за торговлей (аньча цяньши). Это была довольно высокая степень в жесткой административной системе Мин, помещавшая его в разряд 5а в девятиуровневой системе имперской бюрократии[86].

Мы вполне можем предполагать, что семья Чжу Цзунъюаня не полностью растеряла свое влияние после славных времен его деда. В то же время мы не можем понять, до какой степени трагедии той эпохи повлияли на их жизненные обстоятельства и семейные отношения. Однако нам известно, что в молодости Чжу имел средства для общего образования, которое в тот момент было доступно лишь для 10 % мужского населения. Впоследствии он получил привилегию обширного конфуцианского образования, открывавшего доступ к системе государственных экзаменов, где он добился значительного успеха. Хотя Чжу не добился наивысшей ученой степени (ее можно было получить лишь по результатам столичных экзаменов, проводившихся раз в три года), в 1646 году он прошел нижний уровень из трех государственных экзаменов первой ступени, что давало ему официальный статус шэнъюань (низшая из трех ученых степеней в системе государственных экзаменов). В течение долгого времени этот статус означал видное положение в обществе и получение государственной стипендии, которая предназначалась для поддержки обучения в официальных школьных учреждениях и подготовки к экзаменам более высокого уровня. Даже при значительном росте количества лиценциатов во второй половине династии Мин они представляли лишь малую часть китайского населения. Судя по разным оценкам, с середины до конца XVII века в стране имелось от 30 до 50 тысяч обладателей этой ученой степени при общем населении от 150 до 200 миллионов человек[87].

Однако Чжу Цзунъюань не довольствовался первой ступенью китайской экзаменационной лестницы. Через два года, в 1648 году, он выдержал первый экзамен на степень цзюйжэнь (в буквальном переводе – «зарекомендовавший [себя] человек»), сохраненную при династии Цин. Во времена поздней Мин обладание такой степенью было бы еще более престижным, и ее было труднее получить, чем в предыдущие столетия, поскольку, в то время как число обладателей нижних степеней сильно выросло, квота на степень цзюйжэнь оставалась ограниченной. К 1630-м годам лишь 2,6 % от всех официально зарегистрированных обладателей ученой степени прошли высший уровень провинциальных экзаменов и стали «зарекомендовавшими себя людьми» [Elman 2000: 140–143]. Если поместить это в более широкий контекст, в то время степень цзюйжэнь имело лишь 0,03–0,05 % от общего населения [Peterson 1998a: 715][88].

Успех Чжу на императорских экзаменах дает нам не только общее представление о его образовании и общественном положении, но и намек на его политическую позицию во время ключевого этапа китайской истории XVII века. Участие в экзаменах 1646 и 1648 годов – первых в его провинции, проведенных при династии Цин, – показывает, что Чжу не принадлежал к числу активных противников маньчжурского правления в Китае и не вступил на путь пассивного сопротивления. Напротив, Чжу с самого начала должен был принять новую династию, а возможно, он принадлежал к значительной части высших классов Нинбо, которая поддержала Цин ради спасения города от разрушений еще до прибытия маньчжурских войск[89]. Однако нам не известно, занял ли Чжу такую позицию по убеждениям, из-за отчаяния или по другой причине[90].

Но нам известно, что сотрудничество Чжу с новым правительством не было нормой в ученых кругах Нинбо того времени. Как свидетельствует заговор 1647 года с целью свержения маньчжурской власти в городе, в то время, когда Чжу Цзунъюань выдержал первый экзамен и получил государственную степень ученого лиценциата, многие представители местной элиты были далеки от признания новой династии. Даже его единоверцы, китайские христиане или люди, близкие к христианским кругам, активно противостояли маньчжурам и пострадали за это, вплоть до смертных приговоров за их политические взгляды[91]. Одним из них был Чжан Нэнсинь, который еще в 1642 году был достаточно близок к Чжу, чтобы написать предисловие к его «Ответам на вопросы гостя». В тексте Чжана содержатся наиболее личные замечания о Чжу Цзунъюане, сохранившиеся до настоящего времени.

Такое расхождение во взглядах между знакомыми людьми не было чем-то необычным: многие китайские католики и миссионеры оказывались на противоположных сторонах по вопросу об отношении к новым правителям Цин [Rule 2011]. Представляется вероятным, что те, кто избрал другой путь, обвиняли Чжу в низкопоклонстве и оппортунизме. Возможно, он аргументировал свое решение тем, что сейчас общество в первую очередь нуждается в мире и стабильности. Можно предполагать, что в 1650-е годы, когда правительство Цин постепенно находило равновесие между интересами и приобретало легитимность, личные трения между членами разделенных семей, друзьями и единоверцами начали ослабевать.

Прохождение экзаменов в 1640-х годах было более легким, чем до и после этого: во время первых экзаменов при династии Цин существовала расширенная квота на поступление, и это означало, что выдержать экзаменационные испытания удалось большему количеству кандидатов [Elman 2000: 140–143]. Новое правительство отчаянно нуждалось в новых служилых чиновниках, выходцах из ханьского большинства, хотя и ввело систему