Может, она и была скрытной, но смогла распознать его желание. Лия знала. Но услышать, как он говорит это вслух…

Суровый, властный мужчина, такой холодный и внушительный, хотел ее, сгорал от желания…

— Иногда ты прямо как мой отец, — огрызнулась Лия, не в силах сдерживаться. — Такой чертовски снисходительный. Ты вообще слушаешь, что я говорю? Или это потому, что я молодая, неопытная женщина, и ты думаешь, что я ничего не знаю?

Рафаэль сидел в привычной позе, откинувшись на спинку кресла напротив стола, высокий и мускулистый, он вытянулся, скрестив ноги. В нем чувствовалось напряжение, которое раздражало, но она не знала почему.

Его глаза заблестели. Сегодня он выглядел холодным, из-за расстояния между ними и тем, где они сидели, стол казался бездонной пропастью.

— Нет, — злобно сказал Рафаэль. — Я так не думаю.

Ее эмоции всегда были живыми, а гнев угасал так же быстро, как появлялся.

— Все в порядке, Рафаэль? — Лия нахмурилась.

— Да, почему ты спрашиваешь? — сверкнул он глазами.

— Потому что обычно ты не такой ворчливый.

— Были… некоторые проблемы, которые пришлось решить. — Он поерзал в кресле, напряжение нарастало.

— Извини. Я могу чем-то?…

— Ты молодая, неопытная женщина, — внезапно перебил он. — И есть вещи, о которых ты ничего не знаешь.

В голосе послышалась дрожь, грубость, которая заставила ее замереть, а сердце забиться быстрее.

— Какие? — От взгляда Рафаэля у нее перехватило дыхание.

Он отвернулся, и долгое время никто не двигался, в воздухе витали аромат сигары и теплый запах его лосьона после бритья.

От жара в его глазах Лию бросило в дрожь.

Затем он грубо выругался, поставил стакан с виски, резко встал и вышел.

Лия сглотнула, голова шла кругом от его взгляда. Она хотела увидеть его лицо, увидеть правду, которая была там, ведь он смотрел на нее так же месяцы назад — взглядом полным желания. Для нее.

«Что, если ты не была предназначена для Матиаса? Что, если ты была предназначена для него?»

Ее сердце билось так быстро, что приходилось дышать чаще. Предназначена для него, для Рафаэля… От этой мысли все внутри напряглось.

С того момента, как она увидела его с балкона столько лет назад, в ней проснулось нечто необузданное. Тогда она была неопытной семнадцатилетней девушкой и не понимала, что это значит. Рафаэль впечатлил, смутил ее, но даже тогда она понимала, что чувства, которые испытывает, запретные. Что они должны были быть к Матиасу, а не к Рафаэлю.

Ее родители позаботились о том, чтобы она проводила время с Матиасом, организовывали им прогулки с сопровождением, чтобы они смогли узнать друг друга. Но он никогда не проявлял к ней интереса. Разговоры выглядели натянутыми и неловкими, им не о чем было говорить.

Лия думала, что все станет проще, что им просто нужно время, но потом начались эти встречи с Рафаэлем, и она только больше запуталась. Потому что разговоры с Рафаэлем никогда не были напряженными. Ему никогда не казалось скучным то, о чем она говорила, и, в отличие от Матиаса, он интересовался ее мнением.

Она любила говорить с ним, проводить время, и чем больше вечеров она была с ним, тем больше мечтала о нем, как о мужчине. Лия начала возмущаться, что приходится ходить на прогулки с Матиасом, а на них все, о чем она могла думать, — что у них с Рафаэлем не было таких долгих пауз в разговоре. И с Рафаэлем ей не нужно было контролировать свою речь или быть идеальной принцессой.

Она не чувствовала того пьянящего сочетания возбуждения и страха, которое испытывала, когда была с Рафаэлем…

Не только физическое влечение.

Лия отмахнулась от этой мысли. Подростковой влюбленностью было гораздо проще управлять. Подростковой влюбленностью, которую она так и не переросла, и физическим желанием, которое так и не смогла взять в руки.

Только теперь она может контролировать это, потому что сейчас есть выбор и будущее, которое не было так тщательно спланировано другими людьми. Лие нужно было принять решение.

Три месяца назад она совершила ошибку и что из этого вышло…

Лия сделала глубокий вдох и подошла к великолепной кровати с балдахином, которая стояла у стены. Напротив были окна, из которых открывался вид на горы. Все было белым от снега и безмолвным.

В комнате лежал темный ковер, стены были нейтрального белого оттенка, но ничто не могло соперничать с красотой открывающегося вида. Если бы не ковры на полу и черный мех на кровати, здесь было бы холодно.

Лия остановилась у кровати, глядя на лежащую на ней одежду.

Уютные мягкие серые штаны и темно-синяя толстовка. Они выглядели огромными.

Лия протянула руку и коснулась ткани толстовки, на ощупь такой же мягкой, как и на вид. Это же его вещи, верно?

Лия стояла перед окном своей спальни, которое выходило на знаменитые дворцовые сады. Было рано, но она уже проснулась и не могла заснуть снова.

Она выглянула на улицу, чтобы узнать, какой сегодня будет день, ведь мама обещала ей уроки верховой езды; Матиас любил ездить верхом, так что пришлось учиться. И она увидела темную фигуру, которая бежала по одной из длинных дорожек.

Было холодно, почти зима, и человек был одет в длинные темные спортивные штаны и темную толстовку. Он бежал трусцой, не быстро, но и не медленно, и уже по присутствию охранников, которые от него не отставали, она поняла, что это был регент.

Сердце забилось быстрее.

Она еще не была с ним знакома — не достаточно важна для того, чтобы ее представили, — но она познакомится. Конечно, как только ее отец заговорит с Матиасом о помолвке.

Между тем он очаровал ее, как только прибыл во дворец. Лия прочитала все, что только было опубликовано о нем в Интернете, включая колонки сплетен и деловые страницы.

СМИ окрестили его «испанский бастард». Называли его финансовым гением, который всего за несколько лет из маленькой финансовой компании в Барселоне создал глобальную компанию с многомиллиардным оборотом. Опасный мужчина, холодный и расчетливый, правил Санта-Кастильей так же рационально, как одной из своих компаний.

Люди относились к нему настороженно, и не без оснований. Он был жестоким. И СМИ говорили правду, по крайней мере, по словам ее отца. Но у него были сильные моральные устои, поэтому Джиан попросил его править Санта-Кастильей. Он включил Матиаса в принятие решений, учил его искусству управления, и однажды она лично видела, как ребенок одного из дворцовых