Дабы не томить вас долгими рассуждениями о том, что плохо ехать намного лучше, чем хорошо идти, я сразу же скажу — доехала сводная группа хорошо и вовремя, и, даже не была обнаружена с воздуха. Последнему обстоятельству я был предельно рад, наблюдая с опушки лесочка за кружащим где-то на пределе дальности зрения в бинокль.

Довольным оказались и наблюдатели из штаба армии, и контролёр от самого маршала Рыдз-Смиглы:

— Ваши люди вовремя затеяли привал, пан поручик! — Шепнул мне на ухо равный со мной в звании молодой офицер со знаками различия пехотинца.

— Благодарю, пан поручик! Мы на это делали особый упор во время обучения! — Не скрывая свою гордость, заявил я. — Но полтора месяца на обучение такого сводного подразделения, явно маловато.

Последнюю фразу услышал подполковник из штаба генерала Кутшебы и вопросительно спросил:

— Но вы же успели?

— Успел. Но не всё. Например, подобных маршей ещё не было совершено ни одного. До полигона, мы, конечно, добирались, но обычно, малыми силами.

— Что, поручик, — Как-то снисходительно начал майор, возглавляющий группу офицеров-наблюдателей из штаба Рыдз-Смиглы, — Волнуетесь?

— Переживаю. — Осторожно отвечаю я. — Слишком мало времени было дано для получения техники и обучения личного состава. Квалификация водителей уж точно оставляет желать лучшего.

— Что вы этим хотите сказать? — Уточнил поручик.

— Всё предельно просто. Без происшествий этот марш уж точно не пройдёт!

Как говорится, как в воду глядел! На одной не слишком широкой переправе через узкую речонку с топкими берегами, шофёр запаниковал и слишком резко повернул рулём, из-за чего, выезжая из брода, сел на брюхо. Но хуже всего было то, что с каждым нажатием на педаль газа, автомобиль всё больше и больше закапывался в прибрежный песок. Приятного мало, но не критично — при помощи отделения пехотинцев с малыми пехотными лопатками удалось освободить «Урсус» из плена, а при помощи пары танкеток ТК-3 и нескольких тросов, загруженную бочками с бензином машину удалось практически без труда вытащить и поставить на ход. Вот только молоденького водителя от выволочки это уж точно не спасло. Впрочем — такая уж его, шофёрская доля — выслушивать в свой адрес очень много интересного.

В дальнейшем возникла ещё пара неприятных моментов — один из лёгких танков 7ТР, вдруг, при резком повороте, потерял гусеницу, но при помощи других экипажей, поломка была быстро исправлена, и, уже через десяток минут, колонна продолжила движение. А второй, когда на одном из бронеавтомобилей водитель не справился с управлением и повалил на обочину телеграфный столб — даже вспоминать не хочется. Придётся ещё от местных ловить гневные телеграммы о том, что армия, которая должна этих самых местных пейзан защищать, вдруг, крушит всё вокруг.

Стоит ли говорить, что о каждой из неприятностей, случившихся в дороге, наблюдатели сделали записи в своих блокнотах?

В общем, доехали — и хорошо.

Специально подготовленный для нас полигон представлял собой большое, километра три на два поле с лесом по левому краю. Целую неделю инженерно-сапёрный батальон строил полноценные огневые позиции для пехотного батальона с усилением. Целую неделю бойцы расставляли по полю колья с колючей проволокой, мишени, изображающие пулемётные точки, батареи противотанковых орудий и танки вероятного противника.

Во избежание неприятностей, в оцепление поставили целый батальон пехоты, а в качестве патрулей по периметру пустили эскадрон гусар одной из кавалерийских бригада армии «Познань».

На месте нас уже ждало высокое начальство. У большой штабной палатки, на специально вытоптанном поле аккуратным рядком, под присмотром угрюмых часовых стояло почти полтора десятка легковых автомобилей. Сильно выделялись два чёрных, лакированных лимузина, явно неместного производства. Когда я проходил мимо, смог разглядеть шильдик — «Паккард». Оба автомобиля явно принадлежали самому высокому начальству.

Пара автомобилей с наблюдателями, следовавшими в составе сводной моторизировано-механизированной группы, остановилась чуть в сторонке, должно быть, чтобы не смущать высокое начальство запылённым после марша под летним солнышком видом.

Вопреки ожиданиям, в палатку меня позвали вместе со всеми наблюдателями.

Внутри было буквально не протолкнуться от офицеров с бОльшими чем у меня звёздами на погонах. Одних генералов собралось только пять человек. И это, не считая Маршала со свитой.

Вообще, у меня сложилось впечатление, что все компании разделились по интересам. Чуть в стороне, скромно стоял генерал Кутшеба и несколько штабных офицеров, которых я видел в Познани. Отдельной группой расположилось несколько кавалеристов, среди которых я смог узнать только полковника Владислава Андерса, который в истории моей прошлой жизни командовал кавалерийской бригадой, попал в плен Красной Армии, а позднее создавал в СССР так называемую «Армию Андерса», которой так и не было суждено повоевать на советско-германском фронте. Ходили даже какие-то невнятные слухи о том, что, будучи в СССР, уже генерал Андерс пытался вести переговоры с немцами, но каких-либо достоверных подтверждений этому, лично я не встречал.

Пока группа наблюдателей докладывала офицерам из свиты маршала Рыдз-Смиглы всё, что они посчитают нужным, изредка заглядывая в свои блокноты, я аккуратно, чтобы никого не задеть, протиснулся к генералу Кутшебе.

— Пан генерал, поручик Домбровский! — Приложив два пальца к фуражке, поприветствовал его я.

— Не тянись. У нас тут рабочая атмосфера. Сам Маршал настоял. — Снисходительно сказал он. — Как дошли?

— Не без проблем, но в целом, нормально. Капитан Галецкий нормально довёл группу. — Коротко сообщил я.

— Как, Галецкий? — Удивлённо повёл бровью генерал Кутшеба.

— Буквально перед выдвижением прибыл курьер с пакетом от Маршала. Я был ранен во время авиационного налёта. — Спокойно сообщил я.

— Ясно. — Задумчиво кивнул генерал.

Не знаю почему, но мне кажется, что Кутшеба не был в курсе изменившихся планов маршала Рыдз-Смиглы, и от этого ему было совсем немного не по себе. Может быть у двух высокопоставленных офицеров есть какие-то особые дружеские отношения и Кутшебу расстроило, что… да всё что угодно его могло расстроить. Например, что маршал несмотря на возможную дружбу, сделал всё, чтобы протеже генерала облажался? Может такое быть? В теории — да. На практике — не знаю.

Долго размышлять на эти темы возможности мне не предоставили — моё внимание привлёк поручик-наблюдатель от Маршала и показал знаками, что нужно подойти поближе. Долго ждать я себя не заставил — буквально секунд через тридцать, вскинув два пальца к козырьку своей фуражки, докладываю:

— Пан маршал, поручик бронетанковых войск Домбровский, по вашему приказанию прибыл!

Пусть и немного, но всё-таки знакомый мне Рыдз-Смиглы, встретил меня на удивление доброжелательно. Даже улыбнулся, пусть едва заметно, краешком своих губ, но это не было оставлено незамеченным приближёнными маршала и окружающими нас офицерами из армии «Познань», что