Судя по программе симпозиума, на нем ожидались сотни чиновников из правоохранительных органов. Более того, на второй день работы было запланировано выступление швейцарского прокурора по вопросам борьбы с отмыванием денег и экономическими преступлениями.

Я решил съездить туда и попробовать «поймать» этого швейцарского прокурора.

Зарегистрировавшись и оплатив оргвзнос, 5 сентября 2010 года я отправился в Кембридж с вокзала Кингс-Кросс. Забросив вещи в ближайшую к университету гостиницу, «Хилтон Дабл-Три», я нашел колледж, получил бейдж участника на стойке регистрации гостей и вошел в зал приемов. Там я стал всматриваться в толпу участников. Было очень оживленно, люди разговаривали, смеялись, попивали напитки, громко радовались встрече с теми, кого давно не видели. Я не ожидал, что на симпозиуме правоохранителей будет такое веселье.

Я попытался найти в толпе кого-нибудь из официальной делегации Швейцарии, но быстро понял, что это бесполезно, и стал просто бродить, читая имена на бейджах и пытаясь завязать разговор.

Но и это было сложно. Похоже, все знали друг друга, а мой бейдж с надписью «Hermitage Capital Management» никому ничего не говорил.

В очереди за напитком я обратил внимание на бейдж стоящей за мной женщины — «Финансовый регулятор Карибских островов». Это, конечно, далеко от Швейцарии, но на Карибах зарегистрировано много отмывочных компаний, поэтому такое знакомство могло быть полезным.

Я представился и объяснил, зачем приехал. Она вежливо слушала и кивала, но, получив свой напиток и бросив взгляд на мужчину в стороне, с которым ей явно хотелось поболтать, оборвала меня на полуслове фразой: «Было приятно познакомиться, господин Браудер», — и ретировалась.

Я продолжил бродить по залу со стаканом диетической колы в руке, тщетно пытаясь завязать нужное знакомство. Через некоторое время раздался удар гонга, и толпа стала перетекать в обеденный зал. Он напомнил мне трапезную из книги про Гарри Поттера, которую я читал своим детям: высокие своды потолков, деревянные инкрустации, картины XVI века, писанные маслом. Рассадка гостей была произвольной, и некоторые группы друзей и коллег занимали столы целиком.

В поисках свободного места я увидел дружелюбно улыбающегося человека и воспринял это как приглашение. На его бейдже было написано: «Генеральный прокурор Буэнос-Айреса». Мы приятно поболтали во время обеда, но, к сожалению, прокуратура Аргентины ничем не могла нам помочь.

После обеда последовал очередной раунд обмена любезностями за кофе и десертом, но неловкость всей ситуации меня расстраивала, а швейцарского прокурора я так и не нашел. Но я не терял надежды: в любом случае, он должен был объявиться на запланированном выступлении.

Свежее утро следующего дня и вкусный завтрак поправили мое настроение. Я отправился в один из лекционных шатров, специально разбитых на зеленых лужайках университета для проведения лекций по темам симпозиума. Я не помню толком, о чем была речь швейцарского прокурора — это была одна из самых скучных презентаций, на которых мне довелось присутствовать, но, похоже, всем остальным она понравилась. Да, в их мире я определенно был чужим.

После презентации я подошел к подиуму и дождался, пока прокурор ответит на все вопросы. Наконец, мы остались одни, и я представился.

Было абсолютно очевидно, что он не желал со мной разговаривать, но отступать было некуда. Я начал с нашей истории и закончил 11 миллионами долларов на счетах в банке «Кредит-Свисс». «Как вы думаете, этого достаточно, чтобы заинтересовать правоохранительные органы Швейцарии начать расследование?» — спросил я.

Прочитав мое имя на бейдже, он грубовато ответил: «Господин Браудер, ваша ситуация понятна. Если у вас есть жалоба, то подайте ее в генпрокуратуру города Берна». Затем прокурор развернулся и ушел, не протянув мне даже визитки. Сейчас я понимаю: наверное, было наивно ожидать другого ответа на просьбу случайного гостя симпозиума открыть уголовное расследование в Швейцарии. Этот симпозиум всё же обсуждал аспекты права, а прокуроры в первую очередь следуют правилам.

Прогуливаясь по кампусу колледжа, я ругал себя за глупую затею с приездом в Кембридж и хотел уже уезжать, как вдруг заметил знакомое лицо. Джон Москоу!

Конечно, он здесь. Это же его мир и его люди.

Я заметил его раньше, чем он меня. Я всё еще очень злился: как он мог бросить Сергея и нас? Но было слишком поздно: мы двигались навстречу друг другу. Я был уверен, что он пройдет мимо, но, как только мы встретились глазами, он как ни в чем не бывало протянул мне руку.

— Билл! Что ты тут делаешь? — воскликнул он.

— Да вот, ищу тех, кто бы мог помочь с делом Магнитского, — ответил я на рукопожатие и постарался справиться со своими чувствами.

— Я знаю пару таких людей, — ответил он.

В чем бы ни была причина его внезапного расположения ко мне, он всё же был одним из титанов юриспруденции, и было бы глупо сейчас его критиковать.

Пока мы болтали, утренняя сессия симпозиума подошла к концу, шатры опустели, и зеленую поляну сразу наводнили юристы. Джон осмотрелся и, заметив кого-то в толпе, направился к нему, а мне помахал, чтобы я шел за ним. Мы подошли к мужчине приблизительно моего возраста, в синем официальном костюме, белой сорочке и красном галстуке. С виду он казался американцем.

— Адам, хочу представить тебе Билла Браудера, — сказал Джон, протягивая ему руку. — Билл, знакомься, это Адам Кауфман. Он из прокуратуры Нью-Йорка, где я раньше работал.

Пока мы разговаривали, народ начал передвигаться в сторону «трапезной» на обед. Адам пригласил нас составить ему компанию.

Мы втроем расположились за тем же столиком, за которым я обедал днем ранее. Оставив пиджаки на спинках стульев, мы пошли за едой. Выглядела она совсем не аппетитно. Меню было будто из студенческой столовой: говяжий рулет «Веллингтон» с зеленым горошком на пару, сосиски в тесте и недоваренные макароны. Но мне было не до еды.

Я спешил рассказать Адаму нашу историю, но нас постоянно перебивали его знакомые, проходившие мимо нашего столика. Его внимания искали многие. Он заметил, что вся эта суматоха меня расстраивает, и предложил встретиться «без дураков» в Лондоне в конце недели. Это было большим облегчением.

Мне было нечего больше делать в Кембридже, и после обеда я уехал.

Адам пришел в наш лондонский офис на Голден-Сквер в последний рабочий день той же недели. Я рассказал ему об афере с 230 миллионами долларов наших налогов, об убийстве Сергея и показал документы по Швейцарии.

— Если вы сможете найти какие-нибудь хвосты этого преступления в Нью-Йорке, я возьмусь за него, — ответил он на мой рассказ.

Я чуть не прыгал от радости. Ведь благодаря Джону Москоу «хвосты этого преступления в Нью-Йорке» у нас как раз были — все эти платежи в долларах оставили свой след, пусть и секундный, в банках Нью-Йорка, «Джи-Пи-Морган» и «Ситибанк».

Адам не разделял моего восторга.