Дома лла Ниахате уже ждали. Лла Нунгу не находила себе места всю ночь, о чём и поведала хозяйке, сопровождая свою печальную историю охами, вздохами и причитаниями. Под конец она добавила:

— Я даже к кузнецу зашла, он тоже искал вас целую ночь! Такой добрый человек...

Брови лла Ниахате сами собой взметнулись вверх:

— Ты что сделала? Да как ты могла?

— А что такого? — невозмутимостью лла Нунгу, казалось, можно стены красить. — Этот мужчина всегда рад помочь. Бегал, старался. О, а вот и он!

И в самом деле, в окне лла Ниахате увидала кузнеца. Хха Афуоле устало брёл, едва передвигая ноги, и во взгляде его явственно читалась безнадёжность. Чьё сердце не дрогнет при виде столь горького отчаяния! Лла Ниахате покачала головой, вздохнула во всю мощь своей необъятной груди, распахнула ставни и крикнула:

— Эй, хха Афуоле, давай, заходи в дом!

Кузнец вскинул голову, глаза полыхнули надеждой.

— Лла! — воскликнул он, подбегая к двери, которую заботливо распахнула лла Нунгу. — Где ты была? Что стряслось?

— На всю улицу я об этом кричать не стану, — ворчливо заявила лла Ниахате. — Заходи, поговорим. Лла Нунгу, в доме есть, что поесть?

— Да откуда же, хозяйка? Говорю: всю ночь туда-сюда бегали, людей расспра... — лла Нунгу заметила, как едва заметно сдвинулись брови лла Ниахате, вздохнула и быстро произнесла: — Сейчас что-нибудь найду.

— Другое дело, — кивнула лла Ниахате. — Ладно, ты, хха Афуоле, пока располагайся, я заварю чай редбуш, а там и поболтаем. Чувствую, и мне есть, о чём вам рассказать, и вам тоже имеется, о чём мне поведать.

Когда лла Ниахате решала что-либо, остальным приходилось повиноваться. Лепёшки появились на столе с поистине пугающей скоростью — ну да, лепёшки вчерашние, но разогретые и обильно смазанные маслом. Чайник закипел точно в срок — не успел кузнец снять сапоги и устроиться поудобней на мягкой подушке возле столика. Лла Нунгу подала также засахаренные фрукты и мягкую пастилу, для такого случая торжественно извлечённую из погреба. Подумав, девушка принесла также кувшин вина. В конце концов, справедливо рассудила она, не захотят — не нальют. Лла Ниахате покосилась на расторопную служанку, однако ничего не сказала.

Хха Афуоле определённо нервничал, оказавшись так близко от свахи: постоянно моргал, не знал, куда девать огромные ручищи-лопаты и то и дело сглатывал. В другое время лла Ниахате обязательно заинтересовалась бы таким поведением, но сейчас она казалась погружённой в свои мысли, словно отсутствующей. Так оно на самом деле и было, и никакой глупый кузнец не мог отвлечь её от по-настоящему важных размышлений! Хотя его присутствие в доме... да ещё когда ему прямо велели не приходить... смущало, да. И раздражало. Немного. Именно так, раздражало, а не что-нибудь ещё! Лла Ниахате не собиралась забывать его непристойного поведения, поэтому не подбадривала и вообще не обращала на кузнеца внимания больше, чем он того заслуживал. Пусть хоть весь испереживается, ей-то что за дело?

Расставив блюда на столе, лла Нунгу хотела было удалиться (разумеется, недалеко — из-за двери очень удобно подслушивать, да и на зов хозяйки, если что, быстро прибежать), но лла Ниахате удержала её за локоть.

— Погоди-ка. Присядь рядом, ещё пригодишься.

Нечего и говорить, что лла Нунгу охотно выполнила приказ. Когда ещё выпадет случай поглядеть, как работает городская сваха, когда не сводит вместе жениха с невестой, а занимается другими своими делами! Ну а потом можно будет всласть посплетничать с подружками, куда же без этого!

— Итак, лла Нунгу, — начала лла Ниахате, — скажи-ка мне: сколько послов от кочевников приходило к наместнику?

Лла Нунгу задумалась, но вместо неё в разговор внезапно вступил хха Афуоле. Кузнец явно горел желанием помочь, и лла Ниахате вновь пришла в голову мысль, что из него ещё может получиться путный человек. Если, конечно, он постарается. Или женится на хорошей девушке.

От последней мысли почему-то веяло тухлятиной.

— Шестеро их было, — тем временем уверенно сказал кузнец, не догадывавшийся о переживаниях лла Ниахате. — Старейшина и пятеро его охранников. Здоровые лбы, явно лучшие из лучших. Я там рядом стоял, на случай, если вдруг чего понадобится, видел всё ясно и в подробностях.

— Как интересно... — пробормотала лла Ниахате. — А пятерых, значит, вернули...

— О чём ты, лла? — недоумённо нахмурился кузнец, и лла Ниахате рассеянно махнула рукой:

— Ай, хха, о своём я, совсем о своём. — Теперь ты, лла Нунгу, скажи мне: когда сын лла Джуф приезжал её навещать?

Помощница сдвинула брови, посчитала что-то, шевеля губами, и ответила:

— Да тогда же, когда старейшина их племени с телохранителями наведывались к наместнику. А что, лла?

Глаза лла Ниахате сделались совсем отсутствующими, она покивала собственным мыслям и пробормотала себе под нос:

— Для всего есть причины...

Затем встряхнулась, огляделась по сторонам, словно впервые зашла в свой собственный дом и обернулась к хха Афуоле:

— Мне твоя помощь нужна, кузнец. Причём дело может оказаться опасным. Справишься?

Спина хха Афуоле, до того момента чуть сутулившегося, внезапно распрямилась. Он гордо задрал вверх подбородок и завопил, заставив женщин подпрыгнуть:

— Помочь лла — величайшая для меня честь! — затем, снизив голос, кузнец добавил, слегка пожав плечами: — А вот справлюсь или нет — не знаю. Стараться буду изо всех сил.

— Ну, пока и так сойдёт, — кивнула лла Ниахате, после того как потрясла головой: просто удивительно, что за звуки способна издавать глотка мужчины! — Вот что мы сделаем, хха: ты со своими помощниками вечером будешь ждать меня возле главной площади форта. Вооружитесь, как только сумеете. Наверняка в твоей кузнице найдётся, чем.

— Хорошо, лла, — кивнул кузнец. Он был серьёзен и сосредоточен. Ни о чём не спрашивал, и лла Ниахате сейчас мысленно благодарила его за это. То, что она затеяла, ей и самой казалось безумием. Но...

В конце концов, кочевники заслужили немного справедливости. И неважно, обернётся она для них наказанием или наградой. Скорее всего, и тем, и другим одновременно. Но если рассуждать по справедливости, так они и заслужили и то, и другое.

Вздохнув уже неизвестно в который раз, лла Ниахате продолжила:

— Пойдём на площадь, где барабан. Нужно будет тихо идти, предупреди своих. Там подождём немного. Увидим, что случится.

— Да, лла, — тихо ответил кузнец.