пожевать, но пока в неравной борьбе с ветром терпел поражение за поражением. Наконец, когда лла Ниахате слегка утомилась и закрыла на секунду рот, между камнями началось некоторое шевеление. Со склона осыпалось с характерным шорохом и стуком несколько булыжников, и на дорогу спрыгнул здоровенный детина, облачённый в шаровары не первой свежести и жилетку из кожи. На груди его виднелись старые шрамы, оставленные когтями диких зверей и вражескими копьями, клочковатая борода топорщилась в разные стороны, а волосы, обильно смазанные жиром, были уложены по обычаям его племени в двенадцать кос, падавших разбойнику на спину и плечи. На поясе у детины висела кривая сабля и не меньше полудюжины ножей, ещё парочка торчала из наплечных ножен, а за спиной красовался колчан со стрелами — лук, видать, остался лежать где-то между камней, там, где бандит устроил засаду на мирных и беззащитных путников.

Выглядел разбойник смущённо и даже пристыженно — ни дать ни взять ребёнок, застигнутый за кражей сладких бататов у строгой матушки.

— Лла, — проникновенно начал он, — ну вот что вы такое говорите? Чего требуете от нас, простых головорезов? Ограбить вас — помилуйте, лла, ну что такого ужасного мы вам сделали, за что так жестоко хотите с нами обойтись? Разве ж я когда-то проявил к вам неуважение? Неужто мои предсвадебные дары, поднесённые свахе, показались вам ничтожными?

— Нормальные дары, — фыркнула лла Ниахате, — как там, кстати, Намандже себя чувствует?

— Благодаря вашим молитвам и вашей милости, лла, моя жена здорова, недавно родила первенца, так что мне теперь нужно кормить семью. Если я прогневаю богов и нападу на вас — кто позаботится о них, лла?

— Ладно, ладно, — на самом деле, лла Ниахате чувствовала себя немного неловко. — Хорошо, можешь меня не грабить, только на вопросы ответь.

— Милость ваша, лла, простирается до небес, и доброта ваша безупречна, — торжественно провозгласил мужчина, и уже другим, будничным голосом добавил: — Тогда лла, может, того... сходим, угощу вас, а? Раз грабить не надо. В знак моей к вам признательности.

— А и давай, — усмехнулась лла Ниахате. — С таким предложением я ни за что спорить не стану.

Из-за скал послышался одобрительный гомон, и атаман разбойников под радостные крики помог лла Ниахате взгромоздиться обратно на ослика.

— Тут недалеко проехать, и тропка будет, — пояснил он чуть смущённо. — Она от дороги не слишком-то видна, но неплоха, осёл так точно пройдёт. Ведёт прямиком к лагерю.

Уже совсем стемнело. Горячий ветер, дующий из пустыни, стих, и мир отдыхал от дневного зноя, благословляя всех богов за долгожданную прохладу. Простой люд давным-давно лёг спать, и даже разбойников, как с усмешкой подумала лла Ниахате, отнюдь не прельщала идея проводить эту прекрасную ночь в трудах неправедных. Куда лучше выпить чаю редбуш со знакомой свахой! И повод есть: их ведь попросили о чём-то рассказать, а свахе помогать сам Всеотец велел в какой-то из книг. Или не книг, но какая разница? Повод есть, остальное приложится.

Убывающая луна светила тускло, а звёзды не могли рассеять мрака вокруг. Вожак разбойников, однако, прекрасно ориентировался в темноте, ступал уверенно, и ослик слушался его, не пытаясь капризничать. Лла Ниахате пропустила момент, когда они сошли с дороги, и теперь с опаской посматривала на тёмные громадины скал, со всех сторон нависающие над тропкой. Но всё обошлось благополучно, и вскорости впереди замаячил неяркий свет костра.

«А грамотно эти сорвиголовы замаскировали лагерь! — думала лла Ниахате, пока ослик неторопливо перебирал копытами. — Случайный человек нипочём не заметит!». И вправду: место, где обосновались разбойники, со всех сторон было окружено скалами. Узкая тропинка, которая туда вела, виляла из стороны в сторону, словно взгляд неверного мужа, пойманного с поличным. Сам же лагерь находился на удобном маленьком плато посреди гор, где ушлые разбойники построили несколько хижин, собранных из всякого мусора, и один большой склад, накрытый большим куском ткани и защищавший награбленное от дождя и палящего солнца. Награбленного, как философски заметила лла Ниахате, было как-то маловато, но непохоже, чтоб хозяев лагеря это беспокоило. Они явно гордились своим жильём и наперебой показывали гостье, как же замечательно им удалось здесь обустроиться. Лла Ниахате старательно со всеми соглашалась и вертела головой по сторонам.

Поглядеть и впрямь было на что. Подходы к лагерю разбойники не только скрыли, но и старательно расставили повсюду ловушки, миновать которые без провожатого казалось совершенно невозможным. Вдобавок, они сплели из верёвок и лиан несколько лестниц, чтобы в случае крайней нужды женщины и дети сумели выбраться из окружённой крепости. Пожалуй, для выкуривания здешнего люда из лагеря понадобилась бы целая армия!

Когда лла Ниахате сказала об этом главарю разбойников, тот расцвёл широкой щербатой улыбкой. На его грубом лице появилось выражение истинного удовольствия.

— Лла совершенно права, — заявил он. — Здесь мы все в безопасности, равно как и наши жёны и дети. Да и чтоб нас найти, придётся сильно потрудиться.

— А сами вы, я смотрю, не сильно-то трудиться любите, — не удержалась лла Ниахате от шпильки, кивнув на весьма скудные сокровища, хранящиеся под навесом. Вожак разбойников пожал плечами:

— Времена нынче сложные, — сказал он. — Стоящие караваны ходят редко, да и на охрану купцы не скупятся. Прямо не торгаши, а великие воины, все до единого! Смотреть противно.

В доказательство своих слов он сплюнул себе под ноги и хмуро поморщился.

— Нападать на такие смысла нет — только людей зря положишь. Но и на тех, у кого караван из пары ослов состоит, тоже охотиться бессмысленно, да и недостойно настоящего мужчины. Пусть себе идут, может, разбогатеют, тогда и ограбим. Вот и получается, что сидим почти без денег. Но мы не голодаем, — вожак кивнул на костёр, где булькала аппетитно пахнущая похлёбка. — Дичи вокруг хватает, да и пряные травы всегда можно собрать.

— Твои слова мудры, — кивнула лла Ниахате, и вожак разбойников вновь разулыбался. — А как насчёт иных источников дохода?

— Каких это? — нахмурился главарь. Изумление его выглядело искренним.

— Ну, к примеру, девиц воровать и богатым старикам продавать...

— Ну уж нет, лла! — возмутился разбойник, и собравшиеся вокруг бандиты поддержали его негодующими возгласами. — Об такую гадость ни я, ни люди мои рук марать не станем, а если узнаем, что кто другой подобным занимается, то найдём его и разукрасим, как Всеотец черепаху! Да