Мишель

Завернувшись в плед, я лежу на огромном шезлонге, прикрытом светлым балдахином. До сих пор не могу ответить на вопрос, какого черта я то и дело пялюсь на сидящего в беседке Финна. Перед ним ноутбук и какие-то документы. Его приспешники то уезжают, то приезжают. Постоянно рядом с ним крутится только один человек: приземистый коренастый мужчина средних лет. Он, пожалуй, единственный, кто не заглядывает Финну в рот и не заискивает. Разговаривает с ним практически на равных и не прогибается под тяжестью взгляда своего босса. Финн, похоже, тоже его уважает, потому что в общении с мужчиной с него ненадолго сползает маска надменности, остается только серьезный мужчина, который управляет кровавой империей.

По подъездной дорожке шуршат шины, но я уже даже не смотрю в ту сторону, ожидая появления очередного прихвостня моего мужа. Но удивляюсь, когда по дорожке к беседке широким, размашистым шагом следует Адриан. Я потираю грудную клетку, потому что там снова ноет. От мыслей о том, что он мне не поможет. Он словно… оборотень. Перевоплотился, как только Финн занял место О’Салливана. Вот так просто решил встать на сторону очередного мафиози? Не верю в это. Адриан показался мне принципиальным человеком.

Я наблюдаю за тем, как они общаются. Как друзья. Словно не было всех этих ужасных событий. Словно Финн не возглавил тех, против кого Адриан борется ежедневно. И мне противно. Тошнит от игры, правил которой я не знаю. Я напрягаюсь и по телу проходит дрожь, когда меня посещает неожиданная мысль. А что, если Адриан подбирается к Финну? Проще же упечь за решетку того, кто тебе доверяет. Возможно, Адриан сообразил, что просто так до главы мафии не добраться, и решил, что сможет зажать в кулаке Финна, если будет притворяться его другом. Я не знаю, что чувствовать. Как человек и пленница я должна испытывать облегчение. Получается, мне стоит подождать еще немного… или много, зависит от Адриана. И, как только он посадит Финна, я буду свободна. Но при мысли о том, что Финн окажется за решеткой, внутренности скручивает. Сразу же накатывает ощущение, что я останусь одна, беззащитная и брошенная на произвол. Как бы я ни боялась нынешнего Финна и его поступков, все же рядом с ним я чувствую защищенность.

– Добрый день, миссис Фоули.

– Кали, привет.

Я присаживаюсь на шезлонге и откладываю книгу. Бросаю быстрый взгляд на беседку. Финн прожигает мою помощницу внимательным взглядом. Как будто сканирует ее. Мои внутренности обжигает ревностью. Присмотрел Кали для себя? Может быть, он с ней развлекается, когда не ночует в моей постели? Меня не должно это волновать. Я же сама сказала ему, что не подпущу к себе. Но одна мысль о том, что он с ней… Проклинаю свое богатое воображение, которое уже яркими красками рисует картинки того, как Финн жадно врывается в тело Кали. Как он говорит ей все те грязные словечки, которые так любит. Как вылизывает ее… Трясу головой, прогоняя видение. Если он и спит с ней, то я ничего не изменю в этой ситуации. И снова меня накрывает раздражение от непонимания, как я должна себя вести и что делать.

– Как вы сегодня? ― спрашивает Кали, кивнув моему мужу и Адриану, и присаживаясь рядом. Я наблюдаю за тем, как мужчина, с которым Финн разговаривал до этого, уходит в сторону ворот.

– Нормально, ― отвечаю Кали.

– Я вызвала вам стилиста, мастеров депиляции, маникюра и педикюра.

– Я ничего не хочу, отправь их назад, ― устало произношу и снова падаю на подушки.

Кали поворачивается лицом ко мне и улыбается.

– Я знаю. Вы никогда ничего не хотите. Вы все время так говорите. Но давайте устроим СПА-день. Это поможет отвлечься. В конце концов, ни одной женщине такие развлечения еще не вредили.

Она тянет меня за руку и под мой стон ведет в дом. Все процедуры занимают у нас несколько часов с перерывом на обед и отдых. Даже смешно. Отдых от отдыха. Кали все время рядом. Она много рассказывает об окрестностях, о традициях своей семьи. А я слушаю, представляя себе, как проживаю за нее эту счастливую жизнь. Единственное, с чем не повезло моей помощнице ― это с отношениями. Ей все время попадались не те мужчины. Так что она объявила перерыв от них, решив посвятить всю себя дочери.

Кали ушла провожать мастеров маникюра, а я осталась с Айрин ― милой, приятной женщиной. Она заканчивает колдовать над моими волосами, а я сверлю ее взглядом через зеркало.

– Айрин? ― зову я, когда шальная мысль проскакивает в моей голове.

– Да, миссис Фоули?

– Вы работаете где-то в городе?

Ее движения в моих волосах замедляются, и она внимательно всматривается в мое лицо в отражении зеркала.

– Не просто где-то, мэм, а в лучшем салоне столицы.

– И вы…

– Хозяйка этого салона, ― говорит она, кивнув. Айрин расслабляется, потому что, похоже, подумала, что я хочу поболтать о ней. Или о чем угодно, только бы заполнить неловкую паузу, которая возникает в обществе чужого человека. ― Когда у вас будет возможность, буду рада принять вас в своем салоне. У нас целый комплекс. Массаж, обертывания, всякие процедуры красоты. Можно даже сделать себе инъекции красоты, ― заговорщическим шепотом добавляет она, слегка склонившись к моему уху. А потом выпрямляется и небрежно взмахивает рукой. ― Хотя зачем они вам? Вы же красавица и без всего этого.

Айрин улыбается и продолжает укладывать мои волосы.

– Помогите мне сбежать, ― выпаливаю я, и она застывает. Я понижаю голос и повторяю медленнее на случай, если она не расслышала с первого раза. ― Помогите мне сбежать.

Лицо Айрин становится бледным, улыбка стремительно покидает красивое лицо. Она бросает быстрый взгляд на дверь, а потом снова смотрит на меня в отражении зеркала.

– Отсюда невозможно сбежать, ― понизив голос, быстро проговаривает она. ― Пока мистер Фоули не решит вас отпустить, вы ― его пленница.

– Айрин, ― зову я, поворачиваясь и хватая ее за руку. От неожиданности она делает шаг назад, ее взгляд испуганный. ― Я заплачу. Что хотите сделаю. Только помогите.

Она медленно, едва заметно качает головой. Сочувствие в ее взгляде рвет мою последнюю надежду на спасение.

– Простите, миссис Фоули, но я всего лишь стилист.

Она отходит от меня и начинает быстро собирать инструменты, с помощью которых приводила мои волосы в порядок. Я уныло смотрю в зеркало. Для чего нужны эти блестящие, струящиеся локоны, светящаяся кожа и дерзкий красный маникюр? Точнее, для кого? Радовать босса мафии? Я опускаю голову и утыкаюсь в свои прохладные ладони. Такое ощущение, что я уже никогда не покину эту громадную клетку, в которой мне даже дышать тяжело.

Я выхожу на балкон и смотрю на Финна с Адрианом. Они вот уже несколько часов что-то напряженно обсуждают. Интересно, о чем они говорят? Я все никак не могу поверить, что Адриан оказался продажным. Предполагаю, что ему мешала жить не столько мафия, сколько именно О’Салливан. Но почему?