беспокоится. То ли переживает из-за своего статуса после контакта со мной, то ли размышляет о чём-то ещё.

Следующие два занятия практической пользы не несут. На первом мы слушаем о теории создания техник. Изначально я считал, что это должно быть интересным, но быстро разочаровался. Преподаватель в помятом костюме и с отчётливым запахом алкоголя бубнит себе под нос, зачитывая текст с планшета. Бесполезная трата времени. Следующее и вовсе посвящено юридической стороне жизни одарённых. Опять же, по идее должно быть немало ценной информации. Но ведущая занятие женщина только и делает, что всю лекцию разбирает преимущества одарённых при службе в армии. Учитывая, что всё это можно найти в сети за минуту и прочитать ещё за десять, не вижу никакого смысла её слушать.

Правда, есть и плюс: на этих лекциях присутствует сразу по пять групп. Можно оценить остальных студентов, со стороны которых чувствуется внимание к моей персоне. Слухи о стычке с крепышом и успехах во время учёбы явно успели расползтись по всему первому курсу.

Наконец первый день заканчивается, и я снова топаю на парковку. Вместе с Даршем, который весь остаток дня проводит рядом, вызывая у меня немало вопросов. Чётко разложить эмоциональный фон на составляющие у меня не выходит. Но если отталкиваться от ощущений, ему интересно, как пухляш смог так стремительно измениться и взлететь наверх.

Впрочем, испытывающих интерес людей столько, что усаживаясь в машину, я задаюсь вопросом о целесообразности таких стремительных корректировок. Не слишком ли быстро я начал вылезать из шкуры толстяка?

После короткого размышления прихожу к выводу, что всё сделал верно. Мне нужно подняться к вершине этого мира. Такое нельзя провернуть, оставаясь в тени и не отсвечивая. Особенно если хочется достичь цели в максимально сжатые сроки. К тому же есть ещё один фактор: я бы всё равно не смог обуздать свои эмоции. Пухляш годами сдерживал гнев и свои желания. Теперь же они полностью освобождены от оков и заняли места среди основных черт характера. Блокировать их опасно. Путь Разума возможен только в том случае, если твоё сознание стабильно, а ты честен перед собой. Нельзя развиваться, когда ты, условно говоря, хочешь бить врагам морды, а вместо этого заставляешь себя улыбаться и жать руки.

Водитель снова транслирует жалость. На этот раз я чувствую её куда лучше, чем утром. Бесячий сукин сын. Не знает, что произошло в университете? Или считает, что это "разовая акция", и завтра толстяк снова превратится в грушу для битья?

Заезжая на территорию особняка, отмечаю отсутствие сотрудников частной охранной компании, которые раньше были на посту около ворот. А вот это уже странно, куда исчезла охрана?

Вот и вход. Водитель разблокирует двери, а я прохожусь взглядом по фасаду особняка. Чужие эмоции, пусть слабо, но доносятся. Я фиксирую лишь двух человек на первом этаже. Утром их было не меньше семи.

Выйдя, поднимаюсь по ступенькам. А в холле сталкиваюсь с мужиком, который трахал девушку в ночи. Тот скалится в деланной улыбке.

— Ваша дорогая матушка изволила отбыть по срочным делам семьи. Если что-то понадобится, я на первом этаже, господин.

Слащавая улыбка. Сквозящее в словах пренебрежение. И целый океан презрения пополам с чувством собственного превосходства. Плюс где-то на заднем плане нетерпеливое ожидание. Скорее всего связанное с отсутствием другой прислуги — теперь он сможет пользовать работницу куда чаще.

Остановившись на месте, рассматриваю его. Этот старый выродок даже не одарённый. Но смеет смотреть на меня, как на кусок дерьма.

— Если ты окончательно пропил свои старческие мозги, напомню, что родители мертвы.

Тот хлопает глазами.

— При всём уважении, но госпожа Стоун юридически...

Рявкаю, прерывая его.

— Тебе отрежут язык.

Снова моргает. Удивлённо переспрашивает.

— Что?

— Язык. Его тебе отрежут. Возможно, меня это удовлетворит.

Непонимание. Не страх, а простое непонимание — вот чем от него несёт. Раздумываю над тем, чтобы сломать его волю прямо здесь и заставить отрезать язык себе самому. Идея выглядит соблазнительной. Но у меня есть и более приоритетные цели.

Поэтому просто вешаю на него "жучок". Срабатывает идеально: сразу подцепляется к сознанию дворецкого, начиная работать. Теперь я чувствую его эмоции намного лучше. И начинаю понимать, почему мачеха покинула дом.

— Где Сидни Стоун?

Смотрит на меня, как на городского сумасшедшего. Чувствует то же самое. Тем не менее отвечает.

— Отправилась в город, чтобы отдохнуть и развеяться.

Мерзко осклабившись, добавляет:

— Но на втором этаже вас ждёт Айла, которая всегда к услугам молодого господина.

Возвращаю ему оскал и задаю ещё один вопрос:

— Где охрана? Сколько человек сейчас в здании?

Тот дёргает левой рукой.

— Но зачем...

Придвигаюсь ближе. Сложно заставить жирную тушу выглядеть угрожающе. Поэтому стараюсь не разрывать зрительного контакта с этим ублюдком.

— Потому что я Теодор Ли-Корнелий. И ты несёшь службу в моём доме. Тебе задали вопрос. Отвечай.

Мгновение молчит. Наконец излагает.

— Охрана сопровождает госпожу Стоун. Это её телохранители, а не охрана дома. А здесь... только мы с Падмой и Айла. Личная служанка юной госпожи Стоун сопровождает её в городе.

Отлично. Всего три человека, из которых двое не являются одарёнными и точно не станут вмешиваться. Неплохой шанс.

Молча прохожу мимо него, сдерживая рвущуюся наружу ярость. Она ещё пригодится. Прямо сейчас. Старшая сука узнала об изменениях в университете и решила, что пора предпринять меры. Зря. Это было стратегической ошибкой.

Поднимаюсь на второй этаж. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Эмоции Айлы чувствуются даже отсюда: ждёт меня в коридоре, укрывшись за поворотом. Могу поспорить, собирается влететь в мою комнату, как только я начну раздеваться.

Решив не лишать её этого шанса, добираюсь до входа и захожу внутрь. Отступаю к стене, прижавшись к ней спиной. Сознание одарённых прочнее обычных людей, их естественная "броня" толще. Но по идее я должен проломить защиту Децимуса. Особенно если у неё четвёртый или пятый разряд.

Вот и она. Скрипнув дверью, врывается внутрь. Я же сразу пускаю в дело "таран", комбинируя его с "поводком". Служанка стонет, хватаясь за голову. Понимаю. Настолько грубое вмешательство в разум — это всегда больно.

На то, чтобы закрепить "поводок", уходит ещё несколько секунд. Наконец заканчиваю, и девушка опускается на колени, обхватив голову ладонями.

— Встать.

Та неловко поднимается. Поворачивает ко мне искажённое лицо.

— Молчи. Ты можешь только отвечать на мои вопросы. Абсолютно правдиво и без слова лжи. Двигаться лишь по моему приказу. Чтобы не случилось, ты не сможешь нанести мне вред, каким бы