Раздумывая, не облизать ли тарелку, мужчина покосился на Регину и постеснялся. Нет, не по уставу.

– Я рада, что понравилось. На самом деле, просто курицу в сметане потушила. Скажи, а дело пожарного у тебя?

– Та-а-ак. Начинаются учения в саперной роте, – сказал Руслан, тряхнул светлыми кудрями и отодвинул тарелку. Мы за еду не продаёмся, если что. – Ну, допустим, что у меня. Тебе зачем?

– Понимаешь, Марк – пожарный. Он людей спасал. Я хочу ему помочь. Такой человек не может быть убийцей.

– Опять карты рассказали правду? – почти насмешливо спросил Архипов.

– Я помню, в прошлом году ты тоже подсмеивался над гаданием, пока я тебе настоящего преступника не нашла, – парировала Регина.

– Слушай, а ты его видела? – сменил тему Руслан, вспоминая дело об убийстве мэра, и как долго они ходили вокруг да около, а она раз и нашла того, кого они искали. Что правда, то правда. Как у неё это получается? Как рентгеном насквозь человека просвечивает.

– Кого видела? – не поняла вопроса Ростоцкая.

– Пожарного.

– Нет, – замотала головой Регина так, что чёрные волосы рассыпались по плечам красивой волной. С отливом. Руслан засмотрелся, хотел было встать и погладить шёлковые пряди.

– Ну, ладно. Завтра приходи, посмотришь, – сказал Архипов, загадочно улыбаясь.

Утром в архиве Регина попила чай с Зинаидой Глушко, похвалила её свежую выпечку. Рецептом поделитесь, Зинаида Ивановна? Звичайно! Чего там делать-то, записывай, Регинушка. Быстро разобралась с текучкой и, прихватив с собой пару дел, отправилась в следственный комитет.

Если входя в архив, Ростоцкая испытывала благоговейное уважение к старине и архитектуре, почти набожное чувство, то переступая порог следственного комитета, старший архивист невольно втягивала живот, расправляла плечи, поднимала высоко подбородок и старалась идти прямо. Здание недавно построили, ещё не выветрился запах свежей штукатурки, бледно-голубые стены были увешаны плакатами и информационными стендами. Пафоса добавлял полутораметровый герб с двуглавым орлом с распростёртыми крыльями, щитом, двумя скрещенными мечами и всадником, поражающим дракона. Регину он немного пугал. Руслан уже ждал её у допросной комнаты, вышагивал, сложив руки за спиной.

– Ну и где ты ходишь? Сама напросилась, а сама опаздываешь.

В комнате для допросов стоял спёртый воздух, и сидел человек, которому железного стандартного стула было мало. Как будто взрослого усадили на детсадовский стульчик, расписной, лаковый. Но это было полбеды. Регина никогда не видела столь отталкивающей внешности, еле сдержалась, не отвела взгляд, как хотелось. Даже попыталась улыбнуться.

– Меня зовут Регина Ростоцкая. Я здесь по просьбе Вашего друга Бориса.

– Багомед? Он тоже здесь? – в кофейно-золотистых глазах мелькнула надежда.

– Нет. Он переживает и попросил меня помочь Вам. Я знаю, что Вы невиновны.

– Если я невиновен, отпустите меня, – пробасил человек-гора.

Архипов закашлялся. Регина посмотрела на него, а потом вернулась к задержанному.

– Все улики против Вас. И алиби нет.

Марк Климчук опустил голову.

– Скажите, а как Вы получили увечья? – набралась смелости Ростоцкая. Удобно ли задавать такие вопросы?

– Долгая история. На пожаре обгорел.

Девушка прикоснулась к кулакам размером с телячью голову, которые задержанный положил перед собой. Мрачная комната с ослепляющей лампой под потолком затряслась, а потом распалась, как компьютерная картинка – на пиксели.

У Марка в тот день был заслуженный выходной. В городском парке играла весёлая музыка, молодёжь каталась на роликах и бордах, дети визжали от брызг фонтана. Девушка, с которой познакомились в интернете, держала его под руку и кокетливо откусывала мороженое. Марк скосил глаза вниз. Красивая.

День пролетел, как одно мгновенье, пришла пора расставаться. Проводил красавицу до дома, по дороге к себе романтично вздыхал, разглядывая звёзды, и на тебе – работа нашла его и тут. Дом на соседней от него улице полыхал как факел в ночи – издалека видно.

– Есть кто-нибудь в доме? – спросил Марк у зевак. Стервятники всегда поблизости кружат. Чужое горе для них, как приманка – невозможно устоять и не полюбоваться.

– Да черт его знает. Тут мать с тремя ребятишками живёт.

– Пожарных вызвали?

– Едут.

Марк обошёл дом. В окне мелькнуло испуганное детское личико. Раздумывать не было времени. Ворвался в горящее жилище, старших вытащил во двор, а младшего пришлось искать – под кроватью спрятался. Нерадивая мамаша оставила детей без присмотра. Как потом выяснилось, славно погуляла у подружки.

– Климчук, ты обалдел?! Тоже мне герой-переросток нашёлся, – начальник пожарной службы склонился над ним, загораживая круглым гладким черепом всё пространство.

– Где я? – спросил Марк, постепенно приходя в сознание.

– В больнице. Ты зачем полез в огонь без инструментов и снаряжения? Мы с Борисом всю ночь не спали из-за тебя, дурака моченного.

– Дети живы?

– Живы, брат, живы! – подал радостный голос Багомед.

– Дети живы, а ты обгорел, как чёрт из преисподней. Смотреть страшно.

Регина убрала руку от мощного кулака. Допросная комната вернулась на место. В помещении стало светлее, и дышалось свободнее. Марк Климчук не казался ей таким уж противным. Ну, ожоги, ну, деформировалась кожа, с кем не бывает. У неё вон тоже на шее и на теле не всё гладко.

– С потерпевшей где познакомились? – сухо поинтересовался следователь.

– Вызвал по номеру 03, так и познакомились, – также сухо ответил задержанный.

Регина чувствовала, что Марк не договаривает, а она должна, нет, просто обязана знать подробности. Задержанный после увиденного воспоминания стал ей ближе. Он тоже бросился в горящий дом, как она когда-то в детстве, когда спасала младшего брата. Он тоже обгорел и страдал от этого, как она страдает до сих пор, стесняется ожогов и боится воспоминаний. Они с ним одной крови, как Маугли с волчатами из джунглей.

– А что произошло? – спросила она и прикоснулась к его руке.

Второй раз реальность рассыпалась на мелкие гранулы, и Регина очутилась в простенькой квартире пожарного.

Марк лежал на спине и задыхался. Ноги положил на подлокотник, они не помещались, диван для него был мал.

– Слушай, брат, скажи, что дать? Какие таблетки нужны? – суетился взволнованный Багомед.

– Там, – прохрипел гигант и показал на полированный журнальный столик у пухлого просиженного кресла.

– Ты только не волнуйся, пожалуйста. Что они понимают, а?

Южанин нашёл три пузырька и поднёс к лицу друга. Тот выбрал один, пшикнул в открытый рот, успокоился, задышал ровнее.

Марк прикрыл глаза, и услужливая память опять вытащила неприятную сцену. Непоседливый Багомед потащил его гулять в парк. Марк чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но всё же попёрся. На что он надеялся? Дурак.

Люди шарахались от него, как