— Слушаюсь, — ответил Картэн и ушёл.

Элеонора снова уставилась в окно. Мимо неё медленно проплывал восточный мыс портовой бухты — исчезала последняя грань между ней и морем. Ей нравилось быть в море, посреди ничего, больше, чем на земле — посреди всего. В море её могла предать только её команда — и это зависело только от того, как она их «выдрессирует». На земле её могли предать все, и многое из этого от неё не зависело.

Команду свою она никогда не обижала. Пока корабль был в порту или на якоре в бухте, все члены команды, за редким исключением, всегда должны были быть на борту, чтобы никогда не оставлять судно безоружным. Чтобы они не посходили с ума, на корабль было разрешено водить девок и пить горячительное, но строго по сменам. Все восемьдесят человек её экипажа делились на четыре смены: одна смена стоит на посту, две — отдыхают и сменяют первую, четвёртая — развлекается на нижней палубе. Что они там делали, её мало интересовало. Условия было два. Первое: в пьяном виде никто на верхней палубе никогда не появляется. Наказание — смерть на месте от рук любого трезвого члена экипажа. Второе: развлечения длились не дольше суток, после которых был перерыв в три дня, а очередь развлекаться переходила другой смене. С тех пор, как она утвердила этот Устав с Картэном два года назад, никто из её команды ни на что не жаловался, и бунтов на корабле не было.

А чтобы на неё ещё меньше смотрели как на девушку, иногда приходилось прибегать к показательным казням прямо на корабле. Правда, и это случалось довольно редко в последнее время. Элеонора не могла понять почему, но не особо беспокоилась по этому поводу, решив, что просто мужикам больше интересны девки с пышными формами, которыми она похвастаться не могла.

Когда ещё был жив её отец, Элеонора переживала о своей фигуре и считала себя дурнушкой. Когда он погиб, она обрадовалась своей фигуре, считая, что так она будет вызывать меньше нежелательного интереса у окружающих, да и учиться самообороне и фехтованию будет проще. Сейчас особенности своей фигуры графиню Дэйнеру интересовали мало, и она считала, что «купить» она может кого угодно на свой статус, а не на свою фигуру. Её больше интересовало «кого» купить. На что именно купился Киран, она так до сих пор и не поняла, но все размышления над этим вопросом решила отложить до тех пор, когда он вернётся.

«Если вернётся», — сама себя поправила Элеонора и решила, что пялиться в окно ей уже порядком надоело. Она спрыгнула с высокого стула, прихватила портупею с катласом и пошла на нижнюю палубу тренироваться. Для этого на корме судна был обустроен небольшой зал для её тренировок.

Часть 1

Глава 8. Пират

Элеонора

Элеонора с вечера подготовилась к предстоящему бою: надела удобную тёмно-коричневую кожаную куртку, сродни легкому доспеху, плотные штаны с кожаными вставками и высокие сапоги схожего цвета. Куртка плотно облегала торс и от талии расходилась короткой «юбкой», сделанной из двух частей внахлёст, что прикрывали треть бедра. Спина, грудь, живот и бока были прошиты дополнительными вставками из плотной кожи. Воротник-стойка прикрывал шею сзади, но не мешал свободно вращать головой. Свои длинные волосы она заплела в косы и уложила вдоль головы. Перчатки-наручи и портупею с оружием она положила на стол рядом с диваном в гостевой части капитанской каюты и легла спать на диван.

Проснулась она под утро. Вокруг было темно, тихо и безмятежно.

«Слишком уж как-то безмятежно», — подумала Элеонора и выглянула в окно. За окном был… Туман!

Не успела она подумать, что туман на воде обычно не предвещает ничего хорошего, как прозвучал сигнал тревоги: на них напали!

«Первыми, блин!»

Элеонора всегда считала, что сидеть в каюте ещё опаснее, чем прятаться на палубе — там есть хоть место для манёвра, благодаря которому ты не загоняешь себя в угол с самого начала. Она быстро надела портупею с катласом и натянула перчатки. Беззвучно выскользнула из каюты и оказалась в тёмном узком коридоре. Прокралась к выходу на надстройку верхней палубы, замерла в тени коридора и осмотрелась. По палубе сновали её люди и готовились к обороне, но нападающих на борту ещё не было.

«Значит, самое время уходить подальше от капитанской каюты и поближе к своим», — решила она.

Элеонора вышла из коридора и быстро пробежала вдоль стены капитанской каюты к лестнице, а по ней вниз — на палубу. Здесь её и перехватил Картэн.

— Капитан, мы заметили приближение четырёх шлюпок, — доложил он. — Вражеского корабля не видно. Заканчиваем подготовку к обороне. Наши арбалетчики на позициях.

— Принято, — сказала Элеонора и отошла с открытого места в тень под лестницей, оголяя оружие. Принялась ждать.

Картэн последовал её примеру и остался рядом — защищать капитана.

Над кораблём повисла тягостная тишина, нарушаемая лишь редкими всплесками волн, облизывающими корпус корабля, будто играющими с ним, чтобы потом проглотить и утащить на дно. Но даже эти звуки были смягчены плотной завесой тумана, создающим иллюзию пустоты и потерянности в бескрайнем море.

Вдруг всё резко переменилось: из ниоткуда у правого борта корабля возник вражеский корабль. Он медленно подходил к ним левым бортом, как к причалу.

«Мираж!» — догадалась Элеонора. — «Шлюпки были миражом для отвода глаз. Значит, у них на борту есть маг!»

— Мага убить, — холодно приказала она Картэну. — Тело забрать. Капитана берём по возможности живым — его ждёт казнь.

— Слушаюсь, — ответил Картэн.

Вмиг небо посветлело. С первым лучом солнца начались предрассветные сумерки. Противник словно этого ждал: на их борт полетели абордажные кошки, стягивая оба корабля вместе… Следом полетели мостики, и по ним на корабль графини Дэйнеры сразу же ринулись люди в чёрной военной форме наёмников Зольданы. Как тёмные тени, они пытались проникнуть на корабль графини, встречая яростный отпор её команды… Безмятежную тишину разорвали крики, лязг металла и хруст дерева…

Элеонора сосредоточилась и начала внимательно наблюдать за происходящим, насколько позволяла видимость.

Весь бой был сосредоточен у правого борта, и разглядеть кто есть кто со стороны было очень сложно.

«Они пока справляются», — решила она и обвела взглядом остальной корабль.

Тут она заметила еле уловимое