- Явно для девочек! – пробубнил так и не выспавшийся Бобби, присевший прямо на ступеньках в теньке под козырьком лавки.

- Для свадьбы какая-то ерунда!

Туристы хихикали, а Ник выжидал, наконец, он кивнул и обратился напрямую ко мне:

- У вас есть версии?

- Шляпка, - пожав плечами, ляпнула я, оценивающе глядя на тонкое белоснежное кружево по краям и шёлковые завязочки сбоку.

Ник широко улыбнулся и подмигнул мне.

- Отличная мысль, мисс. Идите сюда, - он кивнул на свободное место рядом с собой. – Примерим нашу шляпку. Вот так.

Ник начал колдовать над пришитыми лентами и мягкими бортами, а затем водрузил это нечто мне на голову и махнул на зеркало.

Я посмотрела в него. Голову венчала расшитая яркими алыми цветами шляпка, верх которой украшало пенистое кружево. Выглядело немного смешно, но мило.

Я улыбнулась собственному отражению и Нику в зеркале.

Его улыбка сделалась ещё шире, а следующие слова буквально огорошили меня:

- Да-да, из этого могла бы получиться отличная шляпка, но так уж вышло, - он сдёрнул вещицу с моей головы и перевернул её дном вниз, - что это национальная праздничная корзинка для хлеба.

Нечто в его руке обрело правильную форму и положение и действительно смотрелось сейчас, как прибор для праздничного стола.

Моя группа хором рассмеялась, а я стояла красная, словно помидор в зелёных листьях, и что-то мямлила себе под нос.

- Но вам в любом случае идёт, Эмми. Думаю, вы сможете использовать этот предмет так, как вам угодно, даже в качестве головного убора.

Он отдал мне пресловутую корзинку, пришлось брать её и натянуто улыбаться. В конец смутившись, я пробралась обратно в арьергард толпы.

Блондинки синхронно обернулись и с таким видом посмотрели на меня, что я тотчас же почувствовала себя никчёмной серой мышью, у которой не было ни мозгов, ни везения, ни груди четвертого размера.‍

Глава 8

Основная масса людей из группы рассредоточилась по лавочкам, а я побрела вперёд, запихивая сложенную корзинку в сумку, болтающуюся на плече.

Мне хотелось удалиться как можно дальше от места своего недавнего позора.Дорога шла в гору, и поднимавшихся туристов становилось меньше. Видимо, никому не хотелось плестись вверх по жаре. Я обмахивалась ладонью, не только гоняя воздух, но и будто отмахиваясь от назойливых невесёлых мыслей о Нике, выставившим меня на посмешище перед всеми.Особенно перед теми уверенными в себе блондинками.

На этих невесёлых воспоминаниях меня внезапно схватили за локоть и рывком затащили в узкий промежуток между низенькими домами.

В переулке было тихо, спокойно и прохладно.

- Куда это ты направляешься?

Предо мной стоял Ник собственной персоной. По его виду можно было сказать, что он уже забыл о недавней сценке, а, скорее всего, не придал ей никакого значения.Что ж… сейчас я ему всё объясню.

- Туда, - неопределённо ответила я.

- Никакого туда. Мы уже скоро поедем дальше, и терять тебя в Сантэндре в мои планы не входит. Здесь тебе не Будапешт. Уедем и уже не вернёмся.

- Да и не возвращайся, - словно капризный маленький ребёнок, буркнула я.

Прекрасно осознавала, что веду себя нелепо, но волна возмущения, поднявшаяся во мне, билась об известняковые берега моего утёса самообладания. А известняк, как известно, размывается очень легко. Вот и моя сдержанность рушилась. Оседала пластами. Хотелось высказать Нику всё, что вертелось на языке.

- Так… – Он взял меня за плечи и отстранил от себя, чтобы заглянуть в лицо. – Что с тобой, Эмми.

- Со мной всё хорошо. Вот сейчас корзинку на голову нацеплю и точно сойду за местную сумасшедшую. И вообще всё отлично будет, - не смотря на него, пробубнила я.

- Ой, ты злишься что ли? – удивлённым тоном поинтересовался Ник.

- Нет, не злюсь.

В действительности мне было очень обидно, но злости на Ника не было. Он занимался тем, чем занимался всегда – своей привычной работой. Развлекал народ. Так уж вышло, что в этот раз за мой счёт

- В любом случае, Эмми, ты преувеличиваешь значение произошедшего. Это всего лишь шутка.

- Нет, - отрезала я. – Мы вчера, вроде, откровенно говорили. Мог бы понять, я не хочу, чтобы меня выставляли на посмешище. Итак постоянно попадаю в нелепые ситуации. Поверь, мне этого хватает, - с горестным вздохом закончила я.

- Тебе надо научиться смеяться над собой, - возразил мне Ник.

- Может быть, - вскинула я подбородок. – Может быть, и надо. Может быть, я и научусь. Но тогда над собой буду смеяться только я. А сейчас, будь добр, не ставь меня в ситуации, в которых надо мной будет ржать вся наша группа.

- Ты слишком болезненно реагируешь.

- Нет, - стояла я на своём, а перед глазами проплывали лица ухмыляющихся девиц, которые наслаждались каждой секундой моего позора.

– Я такая, какая есть.

Пришлось вовремя прикусить язык, чтобы не сказать, что если он не может принять меня с этим небольшим изъяном, то и смысла продолжать дальнейшее общение не было.

Я знала, что не изменюсь. Я была такой с детства. Маленькой неловкой девочкой, потом девушкой, притягивающей нелепости и случайности. И смеяться над собой и ситуацией я не умела, и навряд ли научусь, раз за столько лет ничего не изменилось.

Правда вот сама мысль – прекратить близкое общение с Ником была какой-то горькой и неприятной.

Так что я стояла и гоняла мысли по кругу. В голове царил полнейший сумбур.Затем развернулась и шмыгнула из переулка, пока не передумала, но голос Ника остановил меня на полпути.

- Милая, автобус в другой стороне.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я сменила курс, но Ник опять поймал меня за руку и вернул в переулок. А потом, видимо, подумал, что стоит ему разрешить мои метания своим способом.

Секундой позже я была прижата к холодной стене здания, а ладони Ника опустились мне на задницу, чтобы подхватить и посадить ему на талию.

- Вот так, - подмигнул он и наклонил голову, чтобы поцелуем прогнать все лишние мысли из моей головы.

Языком настойчиво провёл по моим губам и скользнул глубже, чтобы пробудить во мне более приятные воспоминания, о минувшей ночи, например.

И это ему удалось.Я тихонько застонала Нику в рот, когда наши языки встретились, а его тело впечатало меня в стену так, что я совершенно чётко почувствовала