— Что вы собираетесь делать? — испуганно спросила я, стараясь вырвать свою руку из его цепкой хватки.

— Я лечу вас, госпожа, сейчас пущу больную кровь, и вам станет легче. — Собрав все силы, что у меня были, я схватила лекаря за вторую руку с ножом и злобно прошипела: «Отпусти сейчас же, козёл, или я тебе все руки переломаю, пошёл вон!”- и я из последних сил отпихнула его руку и откинулась на подушки.

“Докторишка” отшатнулся от меня и с явным испугом устремил взор на графиню, находившуюся у изголовья постели, которую я прежде не заметила.

— Где моя служанка? Молли! — закричала я. — Я тут, ледушка- служанка подошла ко мне, косясь на зло пыхтящего лекаря.

— Молли, сходи на кухню и попроси любой уксус, который есть, и завари мне липовый цвет и ромашку с мёдом. Я тебя жду, и ещё найди барона, передай, что он мне очень нужен.

Графиня опустилась на стул и, взяв меня за руку, укоризненно взглянула на меня.

— Баронесса, дорогая моя, право же, это никуда не годится. Достопочтенный лекарь многие годы лечит нашу семью, и я ему полностью доверяю. — и она недовольно покачала головой.

Я собиралась было ответить ей, как вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату стремительно ворвался Смит, направившись прямиком к моей кровати. Окинув взглядом обстановку, властным голосом приказал всем выйти.

— Но, дорогой мой, это совершенно неприемлемо. Вы не можете оставаться наедине с молодой девушкой.

— Тётушка, позвольте заметить, что это мой дом, и только мне решать, приемлемо ли это. И, кроме того, спешу уведомить вас, что баронесса этой ночью дала согласие на брак со мной.

Графиня ахнула и прижала руку к груди.

— Смит, мальчик мой, что ты говоришь такое, это совершенно невозможно, баронесса — невеста виконта, и слухи… — Барон поднял руку, жестом приказывая ей замолчать.

— Мне абсолютно нет дела до слухов, я знаю правду, и для меня этого достаточно, что касается виконта, то помолвка была расторгнута отцом Виктории, и она свободна от предыдущих обязательств. На этом всё, прошу покинуть покои моей невесты.

Графиня стремительно поднялась со своего места, метнув в мою сторону гневный взгляд.

— Послушай, дорогой племянник, как бы тебе впоследствии не пришлось сожалеть о своём выборе, да и всем нам. — И надменно подняв голову, поспешно вышла из комнаты в сопровождении лекаря.

Смит присел на край моей кровати, взял мои руки в свои и поочерёдно запечатлел на них поцелуй.

«Как ты, любовь моя?» — спросил он, и взгляд его был исполнен заботы и нежности. — Мне стало известно, что ты нездорова, и я сразу поспешил навестить тебя.

Моя душа преисполнилась невыразимой нежностью от его слов и улыбки, и по щекам предательски покатились слёзы.

— Всё будет хорошо! Ты веришь мне? — Он стёр мои слёзы и поцеловал меня в кончик носа.

— Я должен тебе сказать кое-что. Сегодня почтовый голубь принёс почту. В ней приказ Его величества незамедлительно явиться во дворец. — Он замолчал.

— Кому? — В душе поднималась тревога.

— Графу, виконту и тебе. До выяснения обстоятельств брата и Эвана заключат под стражу. И… — Он замялся и взял мои руки в свои. — На твоего отца было совершено покушение, и он при смерти. И в этом обвиняют графа и виконта.

— Но это абсурд, я могу подтвердить, что вы были со мной всё это время.

— Ещё их обвиняют в похищении тебя. И мы пришли к выводу, что это происки маркиза, он видимо следил за нами.

— Но являться туда, это верная смерть! Что же ему от меня надо? — от переживаний мне стало ещё хуже.

В дверь постучали, и в неё вошла Молли с подносом.

— Смит, вы не могли бы оставить меня на некоторое время? Молли полечит меня, а затем позовет вас.

Я выдавила из себя улыбку, хотя с каждой секундой мне становилось всё хуже и хуже. Барон поцеловал мою руку и вышел из комнаты.

— Молли, дай мне отвар и оботри меня всю с ног до головы тряпицей, хорошо смоченной в уксусе. — Выпив отвар, Молли начала меня обтирать, но я уже этого не чувствовала, я провалилась в бессознательное состояние.

Ночью я проснулась вся в испарине, снедаемая жаждой.

— Молли, — позвала я служанку, но голос мой был столь слаб, что она не услышала меня, хоть и спала рядом в кресле.

Пошатываясь, я поднялась и направилась к столу, где стоял кувшин с отваром. Осушив целую кружку, подошла к спящей девушке и потрепала её за плечо. Служанка стремительно поднялась, спросонья ещё не вполне осознавая происходящее, и устремила на меня растерянный взгляд.

— Молли, поменяй мне бельё, будь добра. — из последних сил присела на край кровати. Как только всё было сделано, я опять провалилась в сон.

Утро — это было, несомненно, утро, лучи солнца пробудили меня ото сна. Я потянулась и поняла, что чувствую себя отлично. Смутно вспомнился разговор с бароном.

— О нет! Только бы они ещё были в замке.

— Молли! — крикнула я. — Мне надо ополоснуться и одеться. Быстро!

Пока служанка укладывала мне волосы, я узнала от неё, что господа сегодня после обеда собираются отбыть по каким-то делам, а сейчас они спустились к завтраку.

Отлично! Значит, они пока все дома, это очень хорошо, мы должны что-то придумать, просто обязаны.

— Молли, умоляю тебя, перестань возится, заплети мне просто косу и всё— произнесла я, пытаясь сдержать раздражение, — как же меня утомляют эти формальности в одежде и причёске! Это всё совсем не моё.

Сопровождаемая служанкой, я спустилась в трапезную. За столом принимали пищу братья, виконт, графиня, рядом с графиней сидела маленькая девочка лет пяти. Заметив моё появление, мужчины вскочили со своих мест, и ко мне направился барон.

— Тори, дорогая моя, зачем вы поднялись? «Вы ещё очень бледны», — озабоченно прошептал барон, целуя мою руку.

Проведя меня к столу, он отодвинул стул, и я присела.

Во время утренней трапезы беседа не задалась. Мы обменивались дежурными фразами о моём самочувствии и о погоде. Первой из-за стола поднялась графиня, за ней последовала юная особа. Графиня, окинув меня высокомерным взглядом, с достоинством удалилась. Как только Маргарита ушла, все с облегчением вздохнули.

Я задала вопрос, который меня волновал всё время, пока мы завтракали.

— Что вы решили господа?

Смит подошёл ко мне и протянул руку, чтобы помочь выйти из-за стола.

— Предлагаю выйти в сад и поговорить в беседке, — сказал барон, и мы вчетвером вышли на улицу.

Устроившись в беседке, я вопросительно взглянула