себя чувствую. И очень захотелось выглянуть на улицу. Тяжело мне в постели. И на душе тяжело, — отозвался Салгор, поправляя великоватую для его плеч сорочку. Он вздохнул долго и тяжело, наверное вспоминая Талонэль и их последнюю ночь.

— Хорошо, Салгор, если так хочется, то постой немного здесь. Затем ступай в обеденный зал и как следует накорми свое тело. Считай это мое важное поручение. Сейчас важно дать телу больше пищи, чтобы в него скорее возвращались силы, — согласился я и повернулся к Гурвису, глаза которого так и ждали, когда я проясню, куда делась его госпожа. — Ольвия была вынуждена отлучиться, мы встретимся с ней чуть позже, — сказал я. — А тебе, Гурвис, будет другое не мене важное поручение. Знаешь, где дом ордена «Щиты Лорриса»?

Слуга графини кивнул, и я, отозвав его в сторону, чтобы нас не могли слышать люди в нижнем зале, рассказал все, что требовалось передать барону Лоррису и его людям.

Поднявшись в свою комнату, я обнаружил Флэйрин еще спящей. Пришлось ее будить.

— Вставай, дорогая! — я забрался на кровать и погладил ее белую руку.

Издав звук, похожий на кошачье «мяу», вампирша потянулась, слегка выгнулась и неожиданно вцепилась в меня своими острыми ноготками.

— Райс! — прошептала она, прижимая меня к своей груди. — Хочу тебя, мой мальчик!

Следом я почувствовал ее поцелуй в шею, переходящий в долгий и сладкий укус. По позвоночнику, по всему телу пошли мурашки. Много, глубоко, очень чувствительно. Это особое, ни с чем несравнимое ощущение, когда тебя кусает вампирша, если она это делает умело и с любовью. Мой воин тут же налился неудержимой силой. Я не стал мучить ни ее, ни себя — овладел Флэй тут же несмотря на то, что дверь в комнату была приоткрыта, и жалобные стоны моей любовницы, наверное, долетели до первого этажа.

— Ты мой, Райс! Я чувствую, я знаю, что ты мой! — сказала Флэйрин, не выпуская меня из объятий и сжимая член своей пещеркой, до сих пор пульсирующей от дикого оргазма.

— Я твой! — я поцеловал ее в губы и добавил: — Только не забывай, что есть еще госпожа Арэнт и я ее люблю. Пожалуйста, не делай ей больно. Я знаю, что ты, Флэй, сильная и великодушная. И верю, что ты сможешь сделать так, чтобы никому из нас троих не было плохо.

— Все зависит от тебя, мастер Райс, — вампирша обмякла, расслабляясь, отпуская меня. — Главное, чтобы ты не обижал меня. Помни о том, что сказала старуха-Карлен!

— Да. Я помню. И ты мне слишком дорога, так что Карлен могла бы это не говорить. Флэй, нам нужно поторопиться. Кое-что в изначальном плане поменялось, — я кратко пересказал ей, все что произошло в доме «Щитов Лорриса» и потом, о неожиданном приключении по пути к «Вечерней Звезде».

— Тогда не будем терять время. Я быстро обмоюсь и идем, — вампирша вскочила и поспешила в водную комнату.

Я успел дать наставления Салгору, попросил его не покидать таверну и заняться техниками углубления внимания и самоисцелением. Это было и полезно для него, и позволяло парня отвлечь от мыслей о Талонэль. Я видел, что он страдает и опасался, что он может наделать каких-нибудь глупостей, пока меня нет рядом. Так же я поручил ему дождаться Гурвиса и не выпускать его из таверны до нашего возвращения, а риск, что слуга Ольвии пойдет искать свою госпожу был немалым. Мне бы очень не хотелось бы, чтобы в самый неподходящий момент, когда мы уже проберемся во двор имения Арэнт, появился Гурвис, гонимый переживаниями за графиню.

Минут через двадцать мы с Флэйрин вышли из таверны и поспешили к Железному мосту. Солнце висело невысоко над горизонтом, не доставляя моей вампирше особых неприятностей. Единственное, что ее раздражало, это блеск Весты — золотистый и яркий в лучах светила, коснувшегося башни Герм. Флэйрин щурилась, прикрывая глаза ладонью, потом и вовсе надела на голову аютанский платок. Я спешил: не терпелось узнать, догнала ли соглядатая Ольвия и все ли с ней в порядке. Все-таки пробежаться оборотнем средь бела дня по людным улицам Вестейма — это серьезный риск. Велика вероятность нарваться на очень большие неприятности, начиная от стражей, кончая всякими отчаянными личностями, у которых в голове чрезмерный героизм или еще более чрезмерная глупость. Оборотней здесь по понятным причинам очень боялись. И настолько же сильно ненавидели. А то, что в теле оборотня сама госпожа Арэнт — ведь этого нельзя сразу распознать. Знать могут только те, кто хорошо знает ее и видел в момент превращения.

Я поправил вещевой мешок с платьями графини и, поторапливая Флэйрин, потянул ее за руку к мосту.

* * *

— Такой, как ты убил мою сестру! — свирепея, процедил тот, что был в вышитой безрукавке.

— Давай, Кресто, аркан! — крикнул седовласый молодому. — Давай! Пока он человек, отволочем его стражникам!

— Я не убивал твою сестру. В шкуре оборотня я вообще не убивал никого из людей! — прорычал Яркус. Если бы у него сейчас было побольше сил, он бы поспорил с ними даже голыми руками, не взирая, что у одного на ремне висел меч. Но сил было так мало, что Борода даже не слишком уверенно держался на ногах.

— Вот как⁈ Так ты еще и убийца, когда с человеческой мордой⁈ — вскрикнул тот, что безрукавке, пуская коня так, чтобы отрезать Яркусу путь к лесу.

— Дайте время — я оденусь! — Борода огляделся, снова пытаясь найти взглядом слетевших с него вещмешок. Однако в густой траве его так быстро быль не найти. Если бы эти недобрые люди, он бы нашел по запаху и по собственному следу, немного вернувшись назад.

— Ты и так хорош! Оденется он! — ухмыльнулся седовласый. — Откуда у тебя одежда, волчье⁈ Зверь ты насквозь!

От брошенной петли Борода не увернулся. Даже не старался, понимая, что ему все равно не выкрутиться. Не имея сил, он не сможет убежать. Оставалось лишь надеяться, что боги помогут и в его тело вернется первородная сила, позволившая ему до последних минут бежать так долго. Не стесняясь воззвать к богам, перед этими нехорошими людьми, Яркус воскликнул:

— Эббел Могучий! Дай мне сил! Прошу тебя, великого небесного воина! О, Наирлесс! Во имя справедливости, помоги мне! Помоги, всем сердцем