Шрифт:
Закладка:
Когда охотник подкатил к тротуару, то не стал интересоваться, что здесь делает добыча, ведь ему было наплевать. Он направил на Джимми 9-ти миллиметровый через открытое окно "олдса" и проревел: Живо падай на заднее сиденье, а не то разнесу твою гребаную башку!
Судя по детскому испуганному выражению лица, Дэн решил, что пузатик сейчас заплачет или описается, а может, и все сразу. Но Джимми сделал то, что велено, и охотник связал несчастного, вырубил битой для ти-бола, а затем направил свой автомобиль к выезду из города. Дэну было безразлично, видит ли его кто-нибудь. Не действовали больше никакие законы, кроме тех, что установили Повелители, и, конечно, самого древнего закона выживания: побеждает сильнейший, быстрейший, жесточайший. К тому же у Дэна на лбу имелась метка. В мире После это означало, что клейменый раб имеет право делать все, что захочет, лишь бы услужить хозяину.
Поездка шла без происшествий. Колючие стебли старались держаться подальше, и охотник не видел никаких признаков каких-либо неприятностей, поджидающих на Пути. Но у добычи хватило дурных манер прийти в себя еще до того, как они достигли нужного места. Пузатик сразу же принялся умолять отпустить его, ведь он не сделал ничего такого, что могло бы разозлить Повелителей, а всего лишь намеревался, черт возьми, найти какую-нибудь еду - отсюда и кошачья сиамская тройня. Вот тут-то Джимми и произнес волшебные слова.
Ты не можешь убить меня, мужик! У меня дома маленький ребенок! Я просто пытаюсь заботиться о своей семье, понимаешь?
Дэн понимал...
- Не твое собачье дело, почему, - ответил он. - Но нужно, чтобы ты ударил меня по голове, прежде чем уйдешь. Думаешь, справишься с этим?
Джимми посмотрел на него, точно на сумасшедшего. - Ты хочешь, чтобы я сделал что?
* * *
- Что, по-твоему, нам следует делать?
Элис посмотрела на Джордана. Тот сидел напротив нее в кабинке у окна - жалюзи опущены, но пластиковые планки немного раздвинуты. Два человека в обезлюдевшем макаронном павильоне.
Джордан глядел в окно. Однако там не на что было смотреть. Люди не выходили из своих укрытий без крайней необходимости, а по улицам разгуливали лишь твари. Хотя сейчас парковка казалась благословенно пустой, если исключить брошенные автомобили.
На часах 3:20 - то ли раннее утро, то ли поздний день.
Как будто это так важно.
Действительно важно лишь то, что снова закончилось... съестное. После того, как Джордан продемонстрировал Элис свое решение их первого продовольственного кризиса, они оба наелись досыта. По окончании трапезы девушка вернулась в зал - лицо, руки, блузка перепачканы кровью - и, одарив присутствующих лучезарной улыбкой, возвестила: Ужин подан!
Люди, укрывающиеся в макаронном павильоне, вдруг в массовом порядке решили, что снаружи менее опасно, чем внутри, и через пять минут помещение опустело. За исключением Элис и Джордана.
Девушка презрительно фыркнула: Ссыкуны.
Следующие несколько дней парочка питалась тушей Толстяка, но мясо испортилось без надлежащего замораживания. Оба пытались съесть еще немного, чтобы утолить голод, и в итоге чуть не выблевывали собственные внутренности...
Джордан проигнорировал вопрос, поэтому Элис попыталась снова.
- Нам нужна еда, а здесь ее не найти. Полагаю, пора выйти наружу.
Молодой человек не повернулся, чтобы взглянуть на девушку, но, по крайней мере, он хотя бы заговорил.
- Знаешь ведь, что мы не можем этого сделать. Ты же видела существ, которые там бродят.
- Однако сейчас я их не вижу, - настаивала Элис. - Мы вооружимся. На кухне полным-полно ножей.
- Верно, - прошептал Джордан так тихо, что девушка едва расслышала.
- Понимаю, это очень опасно, но выбора нет. Не исключено, что там нас ждет смерть, а здесь мы умрем наверняка. Загнемся от голода.
Молодой человек наконец-таки отвернулся от окна. Он обратил на Элис печальный взор.
- Я не умру, - сказал Джордан, и одинокая слезинка скатилась по левой щеке. Он держал руки под столом. Теперь же начал поднимать правую руку.
Элис, двигаясь гораздо резвее Джордана, вскинула руку из-под стола и рубанула мясницким ножом. Глаза молодого человека расширились от удивления, когда лезвие перерезало горло. Кровь, брызнувшая во все стороны, попала на Элис, запятнав и без того перепачканную блузку. Джордан безвольно откинулся на спинку стула, глаза остекленели, из раны все еще била багровая струя, но уже не так сильно, ведь кровяное давление быстро падало. Пальцы ослабли, и нож, который он сжимал в руке, с тупым стуком упал на пол.
Девушка смотрела, как кровавый фонтан превращается в вяло бегущий ручеек, затем поднесла лезвие к языку и осторожно, чтобы не порезаться, начала с металла слизывать кровь.
* * *
Охотник знал, что у него есть всего лишь доля секунды, чтобы убраться с пути байкера. Дэн отпрыгнул влево, но не слишком прытко, и переднее колесо задело правую ногу. Удар с силой швырнул его на землю, когда мотоцикл с ревом пронесся мимо. Воздух вышибло из легких, и Дэн едва не задохнулся, пытаясь подняться на ноги. Лодыжка адски болела, и он задался вопросом, уж не сломана ли она? Охотник боялся, что лодыжка не выдержит его веса, и придется заканчивать бой, прыгая на одной ноге, прямо как ребенок, развлекающий себя некой сюрреалистической игрой со смертью. К счастью, лодыжка не подвела, когда Дэн встал, но тут же понял, что у него имеется еще одна проблема: руки-то пусты. При падении он выронил 9-ти миллиметровый и нож.
Мотоцикл вынесло на шоссе, и Дэн надеялся, что колючие сорняки нападут, почуяв кровь. Но байкера защищала метка раба, поэтому шипастые стебли подались в стороны, когда тот резко развернулся для новой атаки.
Охотник понятия не имел, как этому человеку удается так ловко маневрировать, не имея ног, но факт оставался фактом. Байкер с дикими глазами и ртом, растянутым в маниакальной ухмылке, рванул вперед.
- Вот.
Дэн услышал голос девушки у себя под ухом и почувствовал металл 9-ти миллиметрового, когда та вложила пистолет в его ладонь. Не раздумывая, охотник поднял оружие, прицелился и выстрелил. Дробовик байкера в ответ выплюнул второй заряд, и Дэн ощутил обжигающую боль в левом бицепсе. Охотник вскрикнул, пошатнулся, но удержал пистолет и выпустил в противника остаток обоймы. Ухмылка байкера исчезла в потоке крови и оскале зубов, а мотоцикл покачнулся, вильнул
