- Понима-а-аю, - по-кошачьи протянул бандит. - Однако, ты и сам понимаешь: одиночкам в этих землях не выжить. Стоит тебе нарваться на племя кочевников, и всё: твои рога будут висеть трофеем на чьём-нибудь шлеме. А нас много, и деятельность наша является отнюдь не всегда тем самым неблагодарным и незаконным трудом, - он улыбнулся, а Скайлор, наоборот, ещё больше нахмурился.

- Тебе ли не знать, демонокровный, как в этих землях относятся к вашему люду, - продолжил старый. - В городах вы далеко не всегда желанные гости, а по поселениям вас и вовсе обычно гоняют с вилами и факелами, - Скайлор сжал зубы, когда неприятные воспоминания огнями вспыхивали в его голове. Старый говорил от балды, совершенно ассоциативными вещами, но как же он резал по разуму, как же бил молотом по колоколу памяти. - А нас много, и в отличие от всех этих ублюдков, мы ценим не кровь и происхождение, а силу и твои мозги. Ты имеешь право отказаться, и я не буду тебя удерживать. Однако попрошу тебя свой ответ дать побыстрее. Как-никак, мы не можем ждать тут вечно, - он развёл руками и отошёл к бритоголовому.

Скайлор задумался. С одной стороны все эти люди в чёрных рубахах были лишь кучкой бандитов, которые наверняка только и занимались тем, что грабили обозы, несчастно оказавшиеся не в то время не в том месте, однако с другой - старик попал точно в цель, проехавшись ударами плети по осколкам неприятных воспоминаний. И он был чертовски прав. Какой бы силой не обладал демонокровный, за его спиной не было никаких союзников, ведь судьба развела их дороги с Сабалом и Вилсоном, а эти двое были единственными, кого он мог назвать друзьями. Поэтому, взвесив все «за» и «против», он дал главарю свой положительный ответ.

- Прекрас-с-сно, - довольно протянул тот. - Что ж, меня зовут Билл. Добро пожаловать, Скайлор…

***

В банде демонокровный быстро приобрёл авторитет. Его спокойствие вместе с рвением в бою подняли его в глазах более старых товарищей, а нахождение во главе банды помимо Билла и Борова, так называли бритоголового, его родича – демонокровной Мариссы, поспособствовали возвышению.

Удивительно, но Билл не обманул. Пусть все эти люди и были кучкой бандитов, гордо называющих себя «Чёрные соколы», однако действовали они весьма гуманно и за несколько недель пребывания Скайлора в их числе нападали исключительно на такое же отребье. Конечно, это не искупляло их деяний и не делало их лучше. Сам Скайлор считал себя от части похожим на них. Поэтому стал относиться ко всему происхоящему более снисходительно, постаравшись закопать взращенные в нём за время нахождения в каменном мешке предубеждения.

***

- Окажите ему помощь! Убереги меня Софи и девять архидьяволов, мы не можем повесить на себя убийство мага! – злобно прокричала Марисса.

Во время того самого нападения на небольшой конвой, перевозивший магические товары она руководила всем процессом. Было бы странно, если бы это был кто-то иной, ведь демонокровная обладала огромным авторитетом, могла заставить хоть на коленях ползать всю эту свору. Знала, как лучше устроить засаду, и при этом умела колдовать.

Практически всегда её слушались беспрекословно, однако находились индивиды, которые решали, что они умнее и делали по-своему. Когда это ни к чему не приводило, Марисса сохраняла своё леденящее спокойствие, и отличившиеся отделывались выговором. Когда же из-за их необдуманных, абсолютно идиотских поступков наступали проблемы, демонокровная приходила в ярость.

- Ты-ы, - зашипела она, подходя к одному из бандитов, с какого-то дьявола решившего стрелять в даже не атакующего их мага. Одной рукой она схватила его за шею, подняв над землёй, кинжалом выбила из рук арбалет и с силой прижала к могучему дубу, - О чём ты думал? Кретин, ты своей тупорылой башкой всю банду чуть в могилу не свёл!

Её глаза загорелись янтарным пламенем. Увидев этот блеск, парнишка, совсем юный на вид, моментально побледнел словно мел, и, казалось, сейчас поседеет. Когда демонокровная входила в такую ярость, что кровь буквально начинала пылать внутри, ничего хорошего для себя можно было не ждать.

Она отпустила руку, перестав сдавливать шею. Парнишка в приступе кашля упал на землю. Затем приподнял голову и боязливо взглянул на неё.

- Я не стану тебя убивать. Мне не зачем окроплять свои руки ещё одной порцией крови, - с абсолютно леденящим спокойствием сказала она. - Однако и отпустить я тебя не могу. Разумеется, ни о какой доле с добычи и речи не может идти, но я дам тебе фору. День. Один день, - медленно повторила она. Её голос, бархатный, похожий на шёпот, сдавливал тисками. - Ты можешь идти куда угодно, бежать, что есть мочи, но не вздумай появляться в лагере. До того времени я тебя не трону, а потом, как только время истечёт, ты станешь мишенью. Твоя голова появится на каждом столбе и каждом щите с объявлениями. А вдруг не повезёт, и мы с тобой встретимся, я лично отнесу твою голову комиссару стражи ближайшего города. Ты всё понял? – тот нервно кивнул, сглотнув комок слюны, подступивший к горлу, - Тогда чего же ты ждёшь? – чуть улыбнувшись, спросила Марисса. - Беги!

И он побежал. Побежал без оглядки, позабыв даже про упавший арбалет. Побежал, не оглядываясь и не крича о помощи. Он знал, какая кара настигнет его несчастную головешку, оттого попытался не оставлять мыслей, что шанс на спасение у него всё-таки есть.

Марисса проводила убегающую фигуру взглядом, а затем отвернулась и пошла узнавать, не нужна ли пострадавшему магу дополнительная помощь.

- Ты так просто его отпустишь? – не веря словам Мариссы, обратился к ней Скайлор.

- Разумеется, нет, - отмахнулась та. - Обожди пару минут, пусть хоть в лес убежит и поверит, что мы его оставим в покое, а потом делай, что хочешь, - она на секунду обернулась через плечо, подмигнула и направилась дальше.

Хоть демонокровный за проведённое время и стал спокойнее, но потребность в том самом дурманящем раже при чувстве крови никуда не делась, поэтому каждая охота, каждая потенциальная казнь были для него упоением.

Он подождал буквально полминуты, сгорая от нетерпения, а затем сорвался в погоню за провинившимся. Поднимая клубы пыли на лесной дороге, он встал на четвереньки и побежал как дикий зверь. Свернув с неё, он снёс, не обращая на них никакого внимания, острые ветви кустарника. Чувство страха жертвы усиливало