— Ты видела? — резко остановился почти посередине прохода Дима.

— Что там? — Ада уставилась в полумрак, который рассеивался светом со стороны подъема к трамваю, но ничего не увидела.

— Вот, опять!

Теперь и она разглядела искру, почти такую же, как в метро.

Они молча переглянулись и прибавили шагу, обгоняя на лестнице бабулек. Только выбравшись на свет, Ада поняла, что задержала дыхание. Что-то было там такое, что напугало не только её, но и Диму.

— Я с таким ещё не встречался, — поделился он, когда они наконец подошли к нужной подворотне. Со стороны улицы через арку сталинки прекрасно просматривался двухэтажный советский дом, построенный из кирпича где-то после войны, увитый девичьим виноградом с одной стороны. Сюда им и нужно было. Те дома, что в ряд вытянулись после него, были точно такими же, но четырехэтажными. Ада бросила взгляд на табличку с номером и вздрогнула. Ещё одной шестёрки не хватало для образцового дома антихриста[26].

У подъезда, рядом с огороженным палисадником, сидели на стульях старушки и лузгали семечки. При виде них двоих разговор замолк.

— Здравствуйте! — начал Дима. — А нам бы тетю Любу.

— Зачем пожаловали? — подала голос одна из бабулек, и Ада неожиданно узнала в ней ту сумасшедшую из книжного. Дима, похоже, тоже её узнал и неловко улыбнулся.

— Дело у нас, мы от Саши.

Тетя Люба, всё с тем же цветком в волосах, кряхтя, поднялась со стула и поманила их за собой.

В подъезде пахло старостью. У дверей квартиры на втором этаже тетя Люба остановилась и, доставая ключи, сказала Аде:

— Ты со мной пойдешь. А парень твой пусть тут ждет. Не ему же помощь нужна?

— Не пойдёт она одна! — возразил Дима, но тётя Люба его осадила:

— Нам поговорить надо, между нами, девочками. Не для твоих ушей!

И Аде ничего не оставалось, как зайти за тетей Любой в квартиру.

Окна квартиры выходили на ту самую подворотню, скрытую деревьями, и было едва видно, как машины неслись по Декабристов. Обычная квартира пожилого человека, всю жизнь прожившего при Советах — стенка, два кресла и столик на приделанных позднее колесиках, трельяж рядом со входной дверью и угадывающийся в глубине второй комнаты диван-кровать, накрытый пестрой гобеленовой накидкой.

— Пошли на кухню, — позвала тетя Люба, и Ада послушно направилась за ней.

Здесь она не казалась ей сумасшедшей, как в книжном, только растрепанные волосы и этот дурацкий цветок наводили на мысли. Ада села за стол и сложила руки на коленях, не зная, куда себя деть. Тетя Люба села напротив и спросила:

— Давай, рассказывай, что случилось.

Ада положила на стол забинтованную руку и сказала:

— Оборотень поцарапал.

Тетя Люба тут же принялась разматывать повязку. Царапины при дневном свете выглядели припухшими и красноватыми, но совсем обычными, как от когтей кошки. Поводив по руке пальцами и даже принюхавшись, тетя Люба заявила бескомпромиссным тоном:

— Лихорадки нет, но будешь теперь по полнолуниям видеть всякое. Могу дать травки, чтобы спать без снов, но если хочешь, можешь и так попробовать жить.

— А всякое — это что? — физически ощутив упавший с плеч камень тревоги, поинтересовалась Ада.

— Вот если сейчас ты различаешь только тех, кто готов показаться сам или кто не особо и скрывается, то потом станешь видеть всех. Духи, демоны, сокрытые в людях бесы и прочее. Как я станешь.

Ада вздрогнула, представив, что в старости тоже начнет красть пластиковые цветы для украшения вороньего гнезда на голове.

— А как-то от этого можно избавиться?

Тетя Люба покачала головой.

— Скажи спасибо, что не убыр покусал. Там бы ещё и чувства обострились, совсем бы с ума сошла через пару дней.

То есть стать подобным созданиям иной стороны нельзя, но вот заразиться непонятными способностями — это легко! Интересно, Лиля про это знала и просто решила умолчать?

— Давайте свои травки на всякий случай, — согласилась Ада.

— Сто рублей.

Она молча покопалась в сумке и вытащила купюру на стол. Тетя Люба походила по кухне, открыла пару банок из шкафа и собрала в обычный полиэтиленовый пакетик по горсти из каждой.

— А прививки мне доделать или не нужно? — уже убирая в сумку пакет, спросила Ада.

— Как хочешь, от этих тварей ничего не помешает. Зря пошли туда, я же предупреждала.

— А вас кто поцарапал? Тоже оборотень?

Тетя Люба хмыкнула и отогнула воротник водолазки. Прямо над ключицей красовался старый шрам от зубов.

— Тогда местные вампиры ещё кусались.

Ада вздрогнула и поднялась со стула, чтобы уйти, но она её остановила, схватив за здоровую руку.

— Тебе придется выбирать — себя или его. Не ошибись, иначе потом всю жизнь жалеть будешь.

Ада ощутила холодок по позвоночнику и вырвалась из захвата.

— Спасибо за помощь! — бросила она и вылетела из квартиры, на ходу влезая в кеды.

Дима ждал на улице у подъезда, куря уже вторую или третью, судя по прибавившимся окуркам вокруг, сигарету. Бабульки неодобрительно косились на него и громко обсуждали нравы нынешней молодежи, а он делал вид, что не замечает. Или правда не замечал, так глубоко уйдя в свои мысли?

— Всё в порядке! — почти столкнувшись с ним, затормозила Ада и закинула сумку через плечо.

Дима наконец вылез из мыслей и, откинув недокуренную сигарету на асфальт, расплылся в улыбке и радостно закружил Аду по дорожке.

— Правда в порядке? Не задело? — наконец остановившись, спросил он.

Ада кивнула.

— Только сказала, — выпалила она и тут же замерла, не зная, как лучше поступить — всё рассказать или умолчать о последних словах тети Любы. — Сказала, что теперь буду видеть всякое. Ну это малая цена, думаю.

— Пошли отсюда, — заметив выходящую из подъезда тетю Любу, потянул за собой Аду Дима. — Расскажешь по дороге. Ты же домой?

Ада кивнула и вцепилась в руку Димы, как утопающий.

— Значит, провожу. Можем перекусить за одним, я взял мамины бутерброды.

Ада просияла и закивала головой. Выходя из подворотни на Декабристов, она оглянулась назад. Увитый виноградом дом выглядел как самый обычный, а не как заколдованное место, каким показался при первом взгляде. То ли солнце наконец выглянуло, то ли он всегда таким был, а ей просто от страха показалось.

Глава 7{7}

Время перевалило за два часа дня, а погода разошлась, так что решили засесть прямо на улице, у подъезда. Площадка в это время пустовала, зато от детского