Он тут же набрал номер Саши и, дождавшись ответа, с ходу заявил:

— Это Дима, жду тебя на первом этаже у окна, где автомат со снеками. Вопрос есть, серьезный, так что поторопись. Да мне похер, что у тебя пара началась, тут Адель!

И не договорив мысль, сбросил звонок.

— Ты чего так распереживался? — осторожно взяла его за руку Ада. Дима будто очнулся от транса и с таким нечитаемым взглядом уставился на неё, что она даже вздрогнула.

— Не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы, — наконец выдавил он, и Ада только тяжело вздохнула. Руки у него были совершенно ледяные, и она неосознанно начала растирать их, как ребенку, который пришел с улицы и весь продрог от мороза.

— Да обойдется, — скорее успокаивая себя, чем его, ответила она.

— Ну что у вас тут случилось? — раздался громкий голос Саши, и Ада поняла, что она злится, по одним только интонациям.

— Смотри, — бесцеремонно схватив Аду за пораненную руку, показал Дима.

— Я её не трогала!

— Да не о тебе речь, блин! У Кабана какой-то дебил пристал и, видимо, успел поцарапать.

— И ты думаешь, что от этого у неё случится лихорадка? Он что, прямо при вас обернулся? — они отрицательно помотали головами, и Саша продолжила: — Тогда хватит панику разводить, ничего с ней не будет.

— Точно? — угрожающе спросил Дима, и Ада наконец сумела расцепить его пальцы на своей руке.

— Да точно, точно. Ну если так паритесь, поезжайте на Декабристов, там на остановке Восстания есть первая подворотня и дом, который зарос каким-то плющом. Спросите тетю Любу, она скажет, точно ли всё в порядке.

Дима тут же подскочил и потянул за собой Аду.

— Спасибо! — выпалил он и тараном потащил Аду к выходу. Саша только пожала плечами и пошла дальше на пары.

— Да подожди ты! — дернула его на себя Ада, вынуждая остановиться. Дима затормозил почти у выхода из здания. — У нас есть, чем ей заплатить?

— Да наберем уж, тебе дают на обед? — она кивнула, и он продолжил: — Ну и у меня немного есть, не переживай. Вряд ли она много запросит.

Ада нервно захихикала.

— Ты чего? — непонимающе спросил Дима, вглядываясь ей в глаза, будто уже ловя признаки подступающей лихорадки.

— Да вот подумала, что знаю тебя всего пару дней, а столько всего успело произойти, что на целую жизнь хватит!

— То ли ещё будет, — наконец улыбнулся Дима, но тут же, глянув на её руку, добавил: — Надеюсь, что без лихорадки, конечно.

Ада не удержалась и снова захихикала, понимая, что нервы рвутся наружу. Хорошо, что и правда не успела дозавтракать в буфете.

— Пошли, вдруг эту тетю Любу ещё придется ждать.

Ада кивнула и позволила взять себя за здоровую руку.

Трясясь в метро рядом с Димой (они решили, что так будет быстрее, чем на автобусе), Ада всё думала, как же её так занесло. После вчерашнего вечера уже не казалось, что сказки Димы такие сказки. Проезжая через Кремлевскую, она специально посмотрела на Зиланта на потолке и поймала его любопытный взгляд. Настоящий, как и всё, о чем рассказывал Дима.

Интересно, кого ещё они встретят на улицах города?..

Вагон начал тормозить, и Аду тряхнуло прямо на Диму. Чтобы она не упала, он слегка приобнял её за плечи, и Ада только едва слышно вздохнула. Очень тактильный, Дима не понимал, что для неё его прикосновения считываются немного по-другому.

Пора уже признать, что влюбилась впервые со школы. И выбрала, как на зло, уже занятого парня. Ада, Ада, ничему тебя жизнь не учит!

— Ты чего? — спросил Дима, когда она опять зависла.

— Думаю, что слишком много стала прогуливать. Мама скажет, что ты плохо на меня влияешь, — её хватило на неловкую улыбку.

— Если будет сильно ругаться, звони мне, я её успокою.

В груди расплылось тепло. И тут же некстати вспомнилась Олеся, отчего будто ушат холодной воды вылили на голову.

Поезд проносился по длинному перегону между Кремлевской и Козьей Слободой, и Ада мысленно считала долгие секунды до того, как он прибудет на станцию. За окнами не было видно ничего, кроме стремительно пролетающих мимо стен метро, но временами она различала искры за окном. То ли от контактного рельса, то ли это было очередное создание иной стороны, которое обитало в подземке.

— Почему я стала их видеть? — прямо на ухо спросила Ада.

— Я показал, куда смотреть, а ты всегда видела, просто отворачивалась от правды, — тут же нашелся с ответом Дима.

Поезд наконец вынырнул на платформу, и в ярком свете Ада разглядела на ней словно сгусток темноты, от которого разлетались искры. Стоило перевести на него взгляд, как он тут же растворился в толпе, хлынувшей из поезда.

— Я не знаю, что это, — словно прочитав её мысли, ответил Дима, глядя в ту же сторону, что и она.

Поезд снова помчался в черноту перегона между станциями, и Ада решила закрыть на это время глаза, привалившись к плечу Димы. Не хватало ещё разглядывать темноту за окнами и отвлекаться на это.

На этой станции вышло чуть меньше людей, чем на предыдущей. Поток подхватил их и понес к выходу. В переходе красовались на стене стихи Тукая, и Ада вспомнила зеленоволосую Алсу. Интересно, а сюда она добирается?..

Весь следующий квартал до подземного перехода Дима не переставал болтать. Как будто за этим скрывалась его тревога, и Ада решила не отпускать его руку, пока они шли нога в ногу. Так он хотя бы немного притихал, а ледяные пальцы почти согрелись до нормальной температуры.

Безликие хрущёвки остались позади, и начался квартал пятиэтажных сталинок. Аде нравилось здесь гулять, она изучила новый район в первые же дни после переезда и ещё долго восторгалась тем, в каком красивом месте, наполненном советской историей, теперь будет жить.

За всей суматохой и утренней тревогой Ада оделась не по погоде и теперь ежилась под резким северным ветром. Да и Дима, похоже, особо не заморачивался с переодеванием, всё в той же футболке и рубашке, что и вчера.

— Ты как вчера добрался до дома? — поинтересовалась Ада, вспомнив, что он планировал идти пешком.

— Почти спокойно, — помахав вновь содранными костяшками на одной руке, улыбнулся он.

— Опять ваши местные?

— Да почти у самого дома, не переживай, им досталось больше.

Наверно, скоро способность переживать у неё совсем атрофируется, если она продолжит с ним общаться, решила Ада и только вздохнула.

В переходе через перекрёсток Декабристов — Восстания, сумрачном и мрачном, со скользкой советской