Шрифт:
Закладка:
– Возьми меня завтра с собой за барсом. Наверное, это будет так интересно!..
Вслед за этим он попросил меня вооружиться свечой и показать ему убитого мною накануне барса.
Как в противоречье общему правилу «В здоровом теле – здоровый дух», у Трусова все было наоборот. Как я уже упоминал, это был маленький ростом, тщедушный рыжий ярославец, со слабой растительностью острым носиком и самоуверенным взглядом. Он чем-то напоминал бурундука.
Сейчас же после ужина начались сборы. Надо добавить, что хотя и прежде Трусов ходил со мной на охоту за утками и фазанами, но никогда ничего не убивал так как стрелял он очень плохо. Сейчас же он буквально горел страстью пережить охоту на барса, и я чувствовал, что он смотрел на это дело серьезно, и подтрунивать над ним было неудобно, хотя мы и были старыми друзьями. Кроме того, я был уверен, что в минуту опасности он не струсит, а полезет напролом, но это не значит, что в критический момент он мог бы оказать серьезную помощь. Сборы продолжались до полуночи и сопровождались большими переживаниями. Подгонялась соответствующая зимняя обувь, костюмы, дошла очередь и до ружья. Пришлось дать дробовик (винтовки не было), заряженный крупной картечью. Сборы и разговоры затянулись, и мы легли спать только далеко за полночь.
Рассказанные мною выше сборы мне напоминают о том, как часто ко мне приезжали в Сидеми, а позднее в течение 20 лет в Корею «знатные иностранцы» буквально со всех концов света и всех национальностей. Настоящих охотников среди них было не больше 10 процентов, а все остальные – это буквально Зонтекхс Иегери, начитавшиеся Майн Рида и Фенимора Купера и наслышавшиеся историй об охоте по крупному зверю, в результате чего и воспылали страстью пожать лавры охотничьих побед. Обыкновенно такой «будущий герой», запасшись обязательно крупнокалиберным карабином, надевши по картинке сшитый охотничий костюм, иногда даже полуафриканский, приезжает в январе в Северную Корею поохотиться на крупного зверя. Из разговора быстро выясняется, что его, видите ли, больше всего интересуют тигры. Он не прочь увезти с собой пару тигровых шкур, заодно леопарда и пары две ветвистых олених рогов, чтобы было потом чем похвастаться перед друзьями. Выслушиваешь, делая при этом серьезное лицо, и незаметно наводишь разговор на то, каких зверей уже добывал ваш гость. В большинстве случаев выясняется, что его дядя убивал волков, сам он был на охоте за лисицами, а убил на своем веку всего лишь пару зайцев. В лучшем случае финал охоты с таким героем таков: пробродив несколько дней по тайге и наткнувшись на след тигра, покажешь ему эту симпатичную «лапку», величиной иногда с хорошую тарелку. Тут сразу же настроение меняется, особенно, если след направляется в густую чашу. Ваш герой выяснив в какую сторону ушел тигр, начинает искать причину для того, чтобы взять обратное ему направление, а вечером на бивуаке заводит разговор, что его беспокоят домашние дела, что ему необходимо завтра возвращаться, но он теперь искушен этой охотой, и на следующий год приедет не один, а с кучей друзей и т. д.
Но вернусь к своему рассказу. Утро выдалось вновь ясное и не очень холодное. Дул сильный северный ветер, и как будто бы все способствовало успеху. Мои вчерашние спутники, Быков и Шонгин, вновь изъявили желание сопутствовать мне на охоту, и таким образом нас собралось четверо. Так как мы не знали, далеко ли за ночь ушел барс, решено было поседлать коней и ехать верхом, чтобы постараться во что бы то ни стало догнать зверя по следу, а потом уже начать на него охоту, в зависимости от обстановки. Собак, конечно, взяли с собой. Ввиду того, что накануне барс был оставлен фактически на большом мысу, окруженном с трех сторон морем, мы решили пересечь перешеек этого мыса и найти выходной след, и дальше следовать по нему. Однако, проехав, мы выходного следа не обнаружили, из чего явствовало, что барс остался где-то в районе, покинутом нами накануне, и не старался уйти. Это говорило о том, что рана оказалась более серьезной, чем я думал, а скалы Красного утеса казалось служили своей недоступностью прекрасным прикрытием для зверя. Повернув в сторону мыса, мы разделились, чтобы быстрее найти след. Я и Трусов поехали по хребту над Красным утесом и отделяющим этот утес от дубового сивера, а других охотников отправили по середине сивера попытаться, если им удастся, пересечь след. Кроме того, если бы барс все еще оставался на сивере, он, будучи вспугнут Быковым и Шотиным, попытается перебежать обратно под Красный утес и набежит на нас.
Собаки шли с нами. Я ехал впереди, держа в руках наготове маузер, Трусов ехал вторым, а сзади него бежали собаки. Так мы проехали версты две, миновав Красный утес и вчерашний след барса, по которому мы вчера вышли, и приближались уже к скале на хребте Великаньи уступы (это отдельные скалы), но обратного следа не пересекли. Было ясно, что барс оставался где-то между нами и охотниками, ехавшими по сиверу слева от нас. С ними мы должны были встретиться за Великаньими уступами.
Поднимаясь на очередной холмик, я совершенно неожиданно для себя увидел в сорока шагах от себя бегущего через холмик барса, который был потревожен нашими охотниками в сиверу и по оврагу поднялся на наш хребет, чтобы вновь скрыться в скалы Красного утеса. Он не видел меня и поэтому, не торопясь, поднимался на ближайший по нашему пути холм. Ветер дул от него. Я оттянул назад лошадь, спрыгнул с седла и выскочил вперед на горку. Барс был всего лишь в 60 шагах от меня. Место было гладким, и зверь весь был на виду. Выделив ему в спину между лопаток, я выстрелил, и раненый зверь стремглав метнулся вправо под Великаньи утесы и скрылся под обрыв. В этот момент Трусов пустил ему вслед заряд картечи. Взбудораженные собаки в азарте буквально кубарем покатились под скалу догонять тяжело раненого барса, но из-за крутизны мы не могли спуститься за ними. Привязав лошадей к деревьям, мы выскочили вновь на хребет и через несколько минут услыхали впереди за скалами ожесточенный лай. Мы бросились по гребню горы, пробежали шагов
