Шрифт:
Закладка:
Освободив проход, он скомандовал снова и заключенных повели из камеры. Пока Рюга шла по коридору, заметила чахлого получеловека, полу- кого-то еще. Его ноги заканчивались когтистыми подушечками, дернулся черный хвост. Он явно смотрел на нее из-под рваного капюшона.
Канвой вел заключенных в центр здания до круглой тесной комнаты. Получив приказ, один из сопровождающих потянул рычаг, торчащий в стене. Глухой звук трущихся друг об друга плит запустил механизм, который начал поднимать их.
От двухминутной поездки у Рюги закружилась голова. Фин попытался выпросить у еще воды для девушки, но ему приказали замолчать.
В верхней точке пленников ждал длинный коридор, на конце которого блестели огромные позолоченные ворота из камня. У них стояли четверо других стражей.
Стояли они на длинных змеиных хвостах, которые скручивались в широкий клубок. Вооруженные изогнутыми глефами наги, не двигались, лишь сквозняк колыхал их белые шелковые вуали, которые полностью скрывали лицо.
Передав заключенных, стражники ушли обратно. Тяжеленные ворота распахнулись изнутри, обдув Фина и Рюгу теплым воздухом.
Перед ними открылся очень длинный широкий зал, освещенный утренним солнцем. На мозаичном полу виднелась звезда с восемью лучами, на каждом из которых гравированный круг с изображением предметов.
В конце зала на фоне неба виднелись три силуэта с большими головами. Сразу перед ними за длинным столом с краю, сидел козлобородый мужик и еще девять таких же, разодетых в фиолетовую одежду людей, в основном стариков или очень взрослых мужчин.
«Понятно…» — подумала Рюга, увидев его улыбку с желтыми зубами, которые чередовались с щелями толщиной в две монеты. Девушка глянула на Фина, тот не поднимал головы.
Заключенных подвели в центр и остановил в пяти метрах от судей. По бокам бесшумно стекалась дюжина наг с глефами. Троица за козлобородым была одета в странные серебряные маски, на которых плотным рядом чередовались уродливо выплавленные, искаженные лица разных рас. По чешуе на руках Финланд понял — они тоже наги.
Фигура в центре прошипела, козлобородый встал и две минуты что-то воодушевленно рассказывал, оглядываясь, то на троицу, то на сидевших рядом. Он бы и дальше говорил, но седой старец в центре стола, сделал жест ладонью, и козлобородый тут же сел. После он обратился к Фину.
— Ты знаешь эту женщину? — спросил старик.
— Нет, вчера ночью я увидел ее в первый раз, — ответил парень.
— А ты знаешь его? — обратился халид к Рюге.
— Она вас не понимает, — вмешался Фин, на что быстрым жестом чешуйчатые руки придвинули к его шее глефу.
— Тогда спроси ее.
— Они спрашивают, знаешь ли ты меня.
Вместо ответа, Рюга помотала головой, на что козлобородый начал что-то болтать, старец шикнул, наругал его, повышая тон с каждым словом, халид покаянно наклонился и умолк.
— Ты спросил ее, знает ли она тебя?
— Да, — ответил Фин.
— Она подтвердила, что знает! как это понимать?
— В наших краях этот жест значит нет.
— Тогда спроси еще раз и пусть она ответит словами. — сказал старик, скучил брови и наклонился вперед.
Фин подчинился — «К чему этот театр, будто они готовы поверить нам на слово…» — думал парень, но делать было нечего.
— Нет, я его знать не знаю, — ответила Рюга, смотря каждому из сидевших в глаза, пытаясь вложить во взгляд как можно больше презрения, чем накаляла обстановку.
— Откуда вы прибыли в Махабир? — спросил старик Фина.
Долго выбирая слова, парень еле-еле смог объяснить им, что они оба из тех мест, о которых даже не слышали о Махабире, и не имеют понятия, как попали сюда. С трудом Финланд смог найти слова, подходящие для обозначения Холмов Мастеров и Старой Империи — «Почему они верят мне? Почему не сомневаются в моих словах?!»
Троица наг за спинами халидов поднялась. Они медленно прошипели на другом языке и сделали жест чешуйчатой рукой вправо. Мужчины встали из-за стола и побрели по их указке. Только козлобородый с растерянным видом не вписался в процессию и глядел то на судей, то на говорившего старика.
— Я требую их казни, они напали на меня, я…
Три маски резко, как шея ящерицы, повернулись к нему и прошипели два слова.
— но…
После этого к нему подошел старик, наклонил его, схватив за ухо, и сквозь стиснутые зубы отчитал. Рюге это зрелище доставило немало удовольствия, она уже устала нервничать и позволила себе отзеркалить улыбку козлобородого. Толкая в спину, дед выдавил его из зала.
Пару минут наги в масках и стража просто стояли. Рюга, не выдержав, сказала.
— Ну так чего ждем?
На что ей тоже поднесли глефу к горлу, сглотнув она напрягла мышцы по всему телу, — «Перестань трястись, чтобы сказал Хан…» — Подумала Рюга, прикусила губу изнутри и закрыла глаза.
Вскоре в залу четверо наг на плечах внесли огромную чашу и поставили ее перед Фином и Рюгой. Троица скомандовала что-то.
— Они говорят, что мы должны заглянуть в него, — пояснил Фин, после этого его подтолкнули вперед.
Золотая чаша стояла на уровне груди парня, он видел чистейшую воду в бирюзовом блюде из неизвестного ему камня. В ней отражалась мозаика потолка.
— Что т-ы-ы-ы в-в-и-д-и-ш-ш-шь? — в один голос вопрошала троица и слегка наклонилась вперед.
— Я вижу отражение, в-воду… свое лицо… — недоумевая, чего от него хотят, ответил Фин.
Жестом они приказали подвести Рюгу.
Парень чуть ли не впервые посмотрел на нее. От девушки разило потом, камерой и железами насекомых. Левое плечо и правая кисть жутко опухли, а обожженная пустыней кожа тут и там начала отслаиваться, — «Тяжело ей досталось, я бы сломался…»
Рюга подошла к чаше, посмотрела на маски судий, пытаясь найти в них прорези для глаз. Потом заглянула в чашу, наклонилась. Ноздри девушки расширились несколько раз, — «БЕРЁМ!» — решила она и как страус плюхнулась головой в воду. Гон затягивала жидкость быстрее, чем если бы она выливалась из перевернутого кувшина.
Ошарашенные наги не сразу кинулись ее оттаскивать. С трудом оторвав гона, змеелюды окружили ее горло квадратом лезвий. Девушка улыбалась, по лицу змейками вились мокрые, прилипшие волосы.
— Да ладно-ладно, загляну я в вашу миску, не шипите так, — сказала Рюга, хватая воздух.
— Она извиняется и просит прощения! — быстро вмешался Фин.
Троица шикнула, наги стражи расступились. Рюга подошла, посмотрела в чашу. Сначала ничего, вода успокаивалась, раскачивалась, постепенно находя единую
