Ханна отвезла девочку к собственным родителям и рассказала, что это ее дочь. «Вот ваша внучка. Вы будете для нее лучшими родителями, чем я, – сказала она. – Ей с вами будет лучше. Возьмите, а я уезжаю. Пока!» И действительно уехала.

Она вернулась в секту. А может, и не вернулась, кто знает. В любом случае женщина исчезла, сказав родителям: «Наслаждайтесь, получите от нее удовольствие!» И они именно так и сделали! Не знаю как, но они решили, что девочку зовут не Джен, а Дженни. И она была для них светом в окошке. В процессе воспитания Ханны они, наверное, что-то делали неправильно, где-то сильно ошиблись, хотя и не поняли, в чем именно. Сами подумайте – у хороших родителей дочери вряд ли уходят в секты и бросают собственных детей. Но родители решили, что с этой маленькой девочкой все должно быть правильно. На этот раз они будут идеальными родителями. И Дженни, соответственно, должна быть идеальной дочерью.

Дженни вынула всех Барби. У нее было мало аксессуаров, домов, мебели, машин и прочего. Это давно продали на благотворительных аукционах. Осталось немного разной одежды.

Она села на кровать и начала разбирать одежду по профессиям. Барби нравится выступать на сцене, поэтому у нее есть костюмы балерины, певицы и модели. Ей нравятся и другие профессии, например, врач, астронавт или военнослужащий. И, конечно, кукла любит спорт, поэтому у нее есть костюм наездницы, тренера по плаванию и просто бикини, чтобы загорать. Девушка подумала, что в чемоданчике есть костюмы для гораздо большего количества профессий, о которых сама Дженни могла только мечтать.

На самом деле инцидент с фотографиями для альбома навел ее на мысль, что она закончит школу и придется учиться в колледже. В связи с этим девушка подумала, что у нее не было никаких планов на будущее. Единственное, чего хотелось, – это сохранить здравый рассудок и поддерживать хорошие отношения с родителями.

А еще выйти замуж.

Она хотела выйти замуж и жить, как родители в ее обеих семьях. Супруги Джонсоны и Спринги поженились и не расставались. Они были вместе и в счастье, и в горе. Когда наступал плохой период, вместе ждали, когда пройдут эти времена и снова наступят хорошие. Она подумала, что Рив не звонил, не писал и не проверял свой и-мейл, но это ничего не значит.

Два года.

Через два года она тоже будет учиться в колледже.

Рив снова допоздна проторчал на студии. К тому времени когда закончилась работа и он решил поужинать, кафе уже закрылось. Снова пришлось покупать что-нибудь в автоматах.

– Слушай, а ты, случайно, не работаешь на WSCK? – спросила девушка, выбиравшая чипсы.

Рив ухмыльнулся и кивнул. Ему нравилось, когда его узнавали.

– Меня зовут Керри, – представилась она и протянула ему упаковку. – Ты рассказываешь про Дженни. Я слышала все передачи.

Ничего себе! Дома, в Коннектикуте, узнавали и уважали только его старшего брата и сестер. Неудивительно, почему ему так нравилось, что его узнавали незнакомцы.

– Классный момент, когда ты рассказывал, что у Дженни были ночные кошмары и ей пришлось забаррикадироваться подушками, чтобы демоны не укусили ее за спину и за пальцы ног, – сказала Керри. – Я то же самое делала, когда была маленькой.

Рив почувствовал, что во рту пересохло, словно он неожиданно увидел на улице медведя. «Неужели я все это произнес в эфире? Даже родители Дженни об этом не знают. А весь Бостон теперь знает».

– Мой бойфренд Мэтью влюбился в нее. Говорит, что узнает ее по копне рыжих волос, если случайно встретит на улице.

Рив даже и не подозревал, что описал девушку настолько подробно и ее могут узнать. Он хотел, чтобы его слушали, стремился иметь аудиторию, но при этом не хотел, чтобы слушатели были реальными.

«Ладно, – успокоил он себя. – Она же никогда не услышит мои радиопередачи. Никто, кроме студентов, не слушает станцию WSCK. В Бостоне есть, наверное, пятьдесят коммерческих, и все слушают именно их».

Статистика всегда оказывала на Рива успокоительное действие.

Он пошел по улице в сторону общаги. В Хиллс-колледже не было поросших травой лужаек и отдельного студенческого городка. Кампус располагался в домах, занимавших несколько кварталов прямо внутри города. Рив пока не исследовал его, как многие первокурсники, которые ходили за покупками на Ньюбери-стрит, катались на роликах по Коммонвелт-авеню или прогуливались по Массачусетс-авеню в сторону Кембриджа. Он знал, что жители Бостона в разговоре чаще всего это название сокращают до «Масс-ав», но лично там пока не был. Все свободное время он проводил на радио.

Парень обошел разрытую часть тротуара напротив здания общаги. Пространство было огорожено, стояло несколько бульдозеров, но на стройку не походило. Рив никогда не видел, чтобы внутри кто-то работал.

Он не поехал на лифте, а через две ступеньки взбежал на четвертый этаж по лестнице. Ему нравилось быстро двигаться, от этого парень чувствовал себя лучше. Недалеко от его комнаты располагался лифт, откуда вышли трое незнакомых ему парней. Судя по внешнему виду, какие-то повернутые на компьютерах ботаны. Студенты считаются взрослыми, но вот эту троицу можно было назвать мальчиками.

– Привет, – сказал один. – Мы – Visionary Assassins[3].

– Ого, – удивился Рив. Они выглядели настолько «зелеными» и не приспособленными к жизни, что назвать их «убийцами» просто язык не поворачивался.

– Мы пришли тебя поблагодарить. – Было заметно, что парни очень рады видеть Рива. Для них он был человеком, который что-то значил и чего-то в жизни добился. – Ты часто ставишь нашу музыку во время программы. Наши песни теперь многие воспринимают как заставку к твоей передаче. Сейчас все слушают «Дженни», и в связи с передачей вспоминают и нас. Благодаря тебе нам в первый раз предложили сыграть за деньги.

«Ничего себе! Моя радиопередача что-то значит!»

– Можешь в следующей передаче сообщить слушателям, что в субботу мы играем в клубе Peaches’n’Crude? – спросил один из парней. – Будет здорово, если сам сможешь прийти.

Рив не хотел, чтобы они заметили, насколько он обрадовался. Хорошо быть известным! Ему хотелось подпрыгнуть и ударить кулаком в потолок, но он сдержался.

– Может, зайду, – небрежно бросил он, махнул им рукой и открыл дверь комнаты.

Его сосед обзавелся девушкой, которую звали Пэмми и которой он выдал дубликат ключа от комнаты. Эта Пэмми практически все время находилась в их комнате. Рив почти привык, что видит ее в разной степени раздетости. Да, колледж – это тебе не дом.

Девчонка набросилась на него и крепко обняла. Он вывернулся из ее рук.

– Мы как раз о тебе говорили. Так что же было в ящике на чердаке? Ты упомянул о нем, но не уточнил, что внутри.

Было странно слышать, что кто-то другой цитирует его слова.