Шрифт:
Закладка:
Но, увы… Ни один из этих, «замечательных» в кавычках методов почему-то, не сработал. Немного расстроившись, я почухал в затылке и, на всякий случай и, в целях сохранения рассудка решив, что мне попросту привиделось, постарался выкинуть эти, как оказалось, абсолютно бредовые идеи из своей, совсем недавно сильно пострадавшей, головы.
Самое главное, никому об этом не проболтаться. Ведь, перенесённая травма, да вкупе с потерей памяти, и без того могут осложнить моё дальнейшее существование. Ну а, ежели озвучу всю эту галиматью, то, скорей всего, продолжительное лечение в сумасшедшем доме мне обеспечено.
В дурку, сами понимаете, совсем не хотелось. Так что я, благополучно, если и не забыл о всех сегодняшних странностях то, по крайней мере, запрятал их так глубоко, что даже самому стало не видно.
Тут, в раздевалку вошли а, вернее будет сказать, ворвались приведённые ушедшим за начальством мужчиной люди, и мне сразу стало не до опытов и изысканий.
Какой-то человек в сидящем на нём мешком костюме, заглянул в душевую и, одним взглядом оценив обстановку, распорядился ничего здесь не трогать, до приезда следственной группы. Как будто, без этого ценного указания не было ясно.
Потом он обратил свой взор на меня и, требовательно уставившись в глаза, начал:
— Младший лейтенант Петров, доложите, что здесь произошло.
«Ага, значит, я таки Петров»! — Стараясь не выдать охватившей меня радости и спрятать возникшую по этому поводу удовлетворённую улыбку, отметил про себя я.
Что ж, с плохой овцы, как говориться, хоть какая-то польза. По крайней мере, собственную фамилию теперь знаю. Эх-х! Мне б ещё имя с отчеством раздобыть и, глядишь, проканаю за нормального!
— Мылся в душе. — Стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, начал рассказывать я. — Потом из раздевалки донеслись громкие голоса. Этот. — Я кивнул в сторону душевой, где лежало мёртвое тело. — Что-то не поделил с другим. Затем один влетел в помещение душа, в другой ударил его по голове.
— А вы? — Недоверчиво уставился на меня дознаватель.
— Я что я? — Пожал плечами ваш покорный слуга. — Стоял, если честно, разинув рот, и готовился к тому, что замочат, как свидетеля.
— Почему же, как вы выразились, вас не замочили? — Вкрадчиво поинтересовался мой мучитель.
— Так, третий зашипел, что-то вроде «атас», вот они и свалили.
— Да ладно тебе, Иннокентий Павлович. — Подал голос ещё один персонаж, чем-то неуловимо похожий на своего, как понимаю, коллегу. — Ясно же, растерялся пацан. Да и, вон, в углу газовый ключ валяется. Снимем отпечатки пальцев и всё сразу станет встанет на свои места!
— И, всё-таки, странно всё это… — По-прежнему недоверчиво глядя на меня, пробормотал Иннокентий Павлович. — Зачем этой троице нужно было подниматься в отделение. Ведь, счёт свести они могли в любой из своих подсобок.
— Скорее всего, за спиртом приходили. — Ответил ему голос из душевой. — От трупа разит, как от винной бочки.
— А-а, ну тогда понятно. — Покивал каким-то собственным мыслям Иннокентий Павлович. — Раздобыли горячительного и, так сказать, не отходя от кассы, забежали в раздевалку, чтобы опохмелиться. А там, приняв на грудь и, дождавшись, когда хорошо лёгшее на старые дрожжи «лекарство», ударит в голову, начали дурацкие разборки.
— Ладно, Павлович, отпускай мальчишку, а то ему ещё со следователем беседу вести. — Посоветовал более сердобольный коллега.
Но, видимо, спинным мозгом чувствовавший, что здесь что-то не так, Иннокентий Павлович предпринял ещё одну, правда, я так и не понял, к чему долженствовавшую привести, попытку.
— И, всё же, Петров. — Снова обратил он подозрительный взор на меня. — Может, что-то ещё вспомните?
Очень хотелось приплести сюда Петечку. Сдав его, как стеклотару и, тем самым, сделав его жизнь весёлой и нескучной. Но, здраво рассудив, что он не Марат Казей и молчать не будет, всё-же решил, что не стоит.
В только что озвученной версии всё, тьфу-тьфу-тьфу, складывалось более, чем удачно. Моё, участие в этом дурацком убийстве, вроде как сведено к рангу случайного свидетеля. Так что, не стоит дразнить гусей и сверх меры городить совершенно никому не нужные сущности.
А, что касается Пети… Ну, Земля круглая. Встретимся, как-нибудь. В более интимной, так сказать, обстановке. И толковать долго не будем. Просто, как следует начищу его жирную репу. Ага, чтоб впредь не повадно было пьяных козлов на разборки присылать.
Имеешь желание подраться, так не сцы, а брось сопернику вызов. И получи сам в честном бою, или отоварь недруга так, чтобы тот понял, что к чему и «чьи в лесу шишки».
— Николай Викторович. — Тем временем обратился ко мне всё тот же непоседливый Иннокентий Павлович. — Попрошу вас вернуться в свою палату и, вплоть до приезда следственной группы, не отлучаться оттуда без крайней необходимости.
«Что, даже в туалет нельзя»? — Хотел было подпустить шпильку я.
Но, понимая всю серьёзность создавшейся, в том числе и моими стараниями, ситуации, решил что не стоит играть на нервах ответственного товарища. Они у него и без моих, прямо скажем, дурацких хохм, по «самое нимагу» натянуты.
Ещё бы! Ведь, не каждый день в больнице кочегары или сантехники друг дружку на тот свет отправляют.
Волоча по полу бывшие слегка великоватыми и оттого постоянно норовившие потеряться, выданные мне больничные тапки, я прошлёпал к месту своего нынешнего обитания и завалился на кровать. В моё отсутствие кто-то заботливо поменял бельё, и открыл фрамугу. Так что, запах той, довольно-таки вонючей мази, на который намедни пеняла Верочка, выветрился окончательно.
Хотя, неприятное амбре, было меньшим из всех зол, что свалились в последнее время на мою многострадальную голову. Но, если смотреть на вещи с точки зрения оптимиста, то всё, в общем и целом, было не так уж и плохо.
Какая-то, более-менее понятная картина, всё-таки вырисовывается. Я — Николай Викторович Петров. Младший лейтенант. Правда, неизвестно каких войск ну да, с этим позже разберёмся. Пострадал при крушении поезда, при этом ухитрившись спасти мелкое чадо женского пола, какого-то «Бориса Николаевича».
По всей видимости, этот самый «Николаевич» — если и не самая большая лягушка в здешнем болоте то, как минимум, «одна из…».
Что, в общем и целом, как бы и не плохо.
Судя по тому, что никаких упоминаний о страждущих навесить мою, стремительными темпами выздоравливающую тушку, родственниках никто даже не заикнулся, я, скорее всего не местный. Так как, в противном случае, обязательно нашлись бы хоть какие-то близкие или друзья.
Что, с одной стороны было хреново, ведь без поддержки, как моральной, так и материальной, всегда хуже, чем с ней. Но, с другой, никто не заметит странностей в моём теперешнем поведение. Что было бы неизбежно, когда вот так, в одночасье теряешь память и, скорее всего, забываешь все свои прежние привычки.
В общем, как — почему-то я свято в этом уверен! — всё в этой жизни, в моём нынешнем положении были две стороны. И, честно слово, сам не знаю, какая из них белая, а которая относится, так сказать, к «тёмной стороне силы».
Хм, интересно, откуда это?
Размышляя подобным образом я, незаметно для себя задремал. И проснулся только после того, как растормошили, сообщив, сто прибыла милиция и меня вызывают в, специально для этих целей, временно освобождённый кабинет, для снятия показаний.
Воспользовавшись расслабленным состояние хозяина, биопроцессор, как мог воздействовал на его организм, погрузив носителя в состояние дрёмы. Происшедшее выбивалось из привычной колеи и усложнялось тем, что его связь с реципиентом по-прежнему не желала восстанавливаться. Впрочем, так же, как и память хозяина.
Самое смешное, что все, абсолютно все события, случавшиеся с носителем за всю его пятидесятиоднолетнюю жизнь, были записаны, даже, можно сказать, задокументированы, в хранилищах квази-живого организма. Но вот воспользоваться ими пострадавшее тело почему-то не могло.
Видимо, несмотря на отличные показатели и не единожды проведённую диагностику, нейронный связи так и не восстановились полностью. Что, в общем и целом, значительно осложняло их совместное
