Тренируясь, я смотрел на процесс осуществления подготовки перед основной операцией. Через два часа ближайшие родичи Хикмета обзавелись на своих лбах Маячками, и настало время кульминации. Жёны Прыгнули в Турцию и спустя полчаса выхватили Хикмета из его особняка возле Мармариса к нам на Базу.

---

Пройдя в пустую комнату с колоритным финансистом, я сформировал из ничего шикарное кресло напротив табуретки, на которой сидел он, полностью обездвиженный.

Патриарх удивлённо смотрел на моё перебинтованное лицо.

- Привет Хикмет, - поздоровался я по-турецки, так и не открыв рот.

- Ты кто? Где я? Ты меня похитил, выкуп хочешь?

- Помолчи, - я дал указание Кузьме и Хикмет поперхнулся, так как его челюсть заблокировалась.

- Сначала посмотрим небольшое кино, думаю, что тебе будет любопытно.

На появившемся экране начался показ наших злоключений на Севане.

- Ты узнал своего внука? Это тот, кому я обе руки сломал, - спросил я. Хикмет кивнул согласно головой. - Смотрим дальше.

Пошла демонстрация разговора мажора с папашей, потом переговоров отца о нашем похищении с фсбшниками и чоповцами. Затем я показал короткометражки, в которых мажор хвастался перед своими лизоблюдами о том, что он с нами сделает, а его папаша даёт ЦУ своим миньонам о том, как проконтролировать своё чадо, а потом скрыть все следы. Всё это мы извлекли из памяти заключённых.

- Затравку сюжета ты теперь знаешь, - сказал я, когда видео закончилось.

- Они ни в чем не виноваты, это просто гормоны внука и любовь моего сына, его отца. Тебе бы ничего не грозило, попугали бы и отпустили. Даже денег бы дали.

Если до этого я и испытывал к патриарху какие-то положительные чувства, даже жалел его немного, то теперь вся эта мимишность у меня пропала напрочь. Денег он бы нам дал, меценат чёртов.

- Не свисти дед, мы - не первые и не десятые в таких развлечениях, сам знаешь, тебе докладывали. Кладбище у твоих потомков уже приличное, могу рассказать.

Это я тоже знал после допроса Сканов. Хикмет не смог выдержать мой взгляд, хмуро начал рассматривать свои ноги и резко спросил:

- Что ты хочешь?

- Погоди, кина больше не будет, я тебе продемонстрирую кое-что поувлекательнее.

В комнату медленно влетели четверо взрослых жителей коттеджа на Соколе. Их тела стояли вертикально, руки и ноги расставлены в стороны. Кузьма пробудил их, поэтому все четверо испуганно заморгали глазами. Говорить им было нельзя, но у мажора пошла изо рта пена, он явно бесился от всей этой вакханалии.

Когда четверка замерла напротив их патриарха, я встал из кресла, прошёл к мажору за спину и перерезал ему горло. Висящее тело немного подрыгалось, пена окрасилась красным цветом, спустя минуты глаза мажора потухли.

- Стой, не надо больше, - сказал Хикмет.

Я отрицательно покачал ему головой и подошёл к зятю. Этот человек был тем, кто лично заказывал нас чоповцам. Я сделал себе пометку в мозгу, чтобы не забыть попозже разобраться с теми людоловами, нечего таким топтать планету.

Зятю я воткнул стилет в печень. Рот ему я разблокировал, поэтому его визг меня слегка оглушил. Подождав минуту, я перерезал его жирное горло. Следующей жертвой стала дочь. Особых претензий у меня к ней не было, в делах отца и мужа она не участвовала, вела праздный образ жизни, воспитывала детей. Но коль уж демонстрировать беспринципность перед Хикмет, то по полной, иначе не поймёт. На Востоке люди упёртые, пока их лицом в дерьмо не ткнёшь, будут думать, что ты слаб.

Дочь я мучить не стал, воткнул ей стилет в сердце и дождался, пока её глаза остекленеют. Последним был московский папаша, сын Хикмета. Я посмотрел на старика, тот яростно сверкал глазами и, судя по всему, уже строил планы как меня покарать. Хмыкнув, я вспорол его сыну живот, а потом наступил на вывалившуюся требуху. Тонкий визг сверлом ввинтился в мой мозг, и я понизил чувствительность слуховых рецепторов.

Когда стало потише, я посмотрел на нашего заказчика и увидел, что тот всё не умирает. Достав из Инвентаря топор, я с размаху рубанул его по шее. Фонтан крови брызнул на стены, и интерьер комнаты для переговоров стал окончательно напоминать скотобойню.

Повернувшись, я прошёл к своему креслу, а когда сел, рядом со мной появился стеклянный столик. Головы всех четверых казнённых отделились от тел и расположились на прозрачной столешнице рядком, смотря мёртвыми глазами на патриарха.

Я положил руку на тыкву мажора и стал пальцами отстукивать по его маковке, смотря на Хикмета. Старик был плох, он посерел, местами позеленел. На его виске сильно пульсировала синяя вена.

- Вот теперь давай поговорим, - сказал я, убедившись, что он дозрел.

- Ты покойник! Тебе нигде не скрыться, мои люди всех вас найдут, и ты будешь молить бога о своей быстрой смерти.

- Смотри на экран, мститель.

На экране появились окна, транслирующие изображением с Камер на головах родственников Хикмета в Америке и Китае. Каждое окошко было подписано, изображение и звук шли в реальном времени. Рядом с окнами была карта планеты, на которой огоньками светилось текущее месторасположение этих людей.

- Мне ничего не стоит сделать с ними тоже, что я сделал сейчас с твоими потомками из Москвы. Это не мне надо опасаться, я и скрываться не стану. Это тебе и им надо бояться, потому что вы все в моей власти. И только от тебя сейчас зависит, что будет с твоими родными сегодня. Кстати, чтобы ты ни думал, что я маньяк, вот тебе презент.

На ещё одном экране появилось изображение спящих на Базе подростков из коттеджа на Соколе. Увидев своих правнуков, дед скривился:

- Где они? Ты их будешь держать заложниками?

- Нет, мне они совсем тут не нужны. Верну их тебе, если мы договоримся, а если не договоримся, то всё равно сохраню детям жизнь, но она вряд ли им понравится.

- Чего ты хочешь? Денег? Сколько?

Я хищно улыбнулся деду. Денег мы с него возьмём, это не обсуждается, но это не главное. Лика и Катя предложили не размениваться на дензнаки, и я с ними был согласен полностью, поэтому озвучил наши условия:

- Я хочу, прежде всего, мира, но и от компенсации не откажусь. Первое - твой клан забывает обо мне и моих людях. Второе - все твои активы в РФ переходят ко мне.

Хикмет стал пристально смотреть на меня. Подумав пару минут, он сказал:

- Я