тебе пре­много обязан.

Хамм. Мы оба друг другу премного обязаны. (Пауза.) Клов идет к двери.

Еще только одно.

Клов останавливается.

Последний долг.

Клов уходит.

Накрой меня простыней. (Долгая пауза.) Нет? Хорошо. (Пауза.) Мой ход. (Пауза.) Этот старый эндшпиль давно проигран, и хватит уже проигрывать. (Пауза. Одушев­ляясь.) Поглядим. (Пауза.) Ах да! (Пытается сдвинуть кресло с помощью багра.)

Входит Клов в дорожной одежде. Панама, твидовый пид­жак, плащ через руку, зонт, чемодан. Стоит возле двери безучастно, неподвижно, не отрывая глаз от Хамма.

Ладно. (Пауза.) Бросить. (Бросает багор, хочет бросить собаку, решает не бросать.) Ничего-ничего, спешить неку­да. (Пауза.) Ну а потом? (Пауза.) Снять шляпу. (Под­нимает тюбетейку.) Мир нашим... задницам (Пауза.) Снова надеть. (Надевает тюбетейку.) Сравняли счет. (Пауза. Снимает очки.) Протереть. (Вынимает платок, не разво­рачивая его, протирает очки.) И снова надеть... (Надевает очки, сует платок в карман.) Продолжаем. Еще одна-дру­гая глупость, и я закричу. (Пауза.) Немножко поэзии. (Пауза.) Ты звал... (Пауза. Поправляется.) Ты заклинал ночь, она наступает... (Пауза. Поправляется.) Она нисхо­дит... вот она здесь, с тобою. (Пауза. Повторяет нараспев.) Ты заклинал ночь, она нисходит, вот она здесь, с тобою. (Пауза.) Красиво. (Пауза.) А потом? (Пауза.) Мгновенья ничтожны, каждое — нуль, но они складываются, и подво­дится счет, и заканчивается история. (Пауза. Повествова­тельным тоном.) Нельзя ли ему взять с собой и ребенка... (Пауза.) Этого мгновенья я ждал. (Пауза.) Вы не хотите его бросать? Хотите, чтоб он расцветал, когда вы будете увядать? Чтоб он скрасил последние миллионы из ваших последних мгновений? (Пауза.) Он-то ничего не понимает, только и знает — голод, холод, в конце концов — смерть. Но вы! Вам следовало бы знать, что такое в наше время земля. (Пауза.) О, я указал ему на его ответственность! (Пауза. Обычным голосом.) Ну вот, и здесь я остановился, и хватит. (Поднимает свисток к губам, колеблется, опуска­ет руку. Пауза.) Да, действительно. (Свистит. Пауза. Свис­тит громче. Пауза.) Ладно. (Пауза.) Отец! (Пауза.) Ладно. (Пауза.) Продолжаем. (Пауза.) Кончить? (Пауза.) Бро­сить? (Бросает собаку. Срывает с шеи свисток.) Держите! (Швыряет свисток в зрительный зал. Пауза. Сопит. Тихим голосом.) Клов! (Долгая пауза.) Нет? Ладно. (Вынимает платок.) Раз это так играют... (разворачивает платок) так и сыграем (разворачивает), и больше не о чем говорить... (развернул) не о чем говорить. (Держит перед собой раз­вернутый платок.) Старая тряпка! (Пауза.) Тебя... я ос­тавлю. (Пауза. Он закрывает лицо платком, опускает руки на ручки кресла и больше не шевелится.)

Про всех падающих

Радиопьеса.

Действующие лица:

Миссис Руни (Мэдди) — дама за семьдесят.

Кристи — возчик.

Мистер Тейлер — отставной биржевой маклер.

Мистер Слокум — чиновник на ипподроме.

Томми — носильщик.

Мистер Баррел — начальник станции.

Мисс Фитт — девица лет тридцати с хвостиком.

Женский голос.

Долли — девочка.

Мистер Руни (Дэн) — муж миссис Руни, слепой.

Джерри — мальчик.

Сельские звуки. Овца, птица, корова, петух — порознь, потом все сразу. Молчание.

Миссис Руни идет проселочной дорогой на станцию. Слышны ее шаркающие шаги.

Из дома при дороге доносится едва слышная музыка. «Девушка и смерть». Шаги замедляются, останавливаются.

Миссис Руни. Бедняжка. Одна-одинешенька в этой раз­валюхе.

Музыка становится громче. Все тихо — звучит только музыка. Возобновляется звук шагов. Музыка затихает.

Миссис Руни мурлычет напев. Ее голос замирает.

Приближается стук колес. Потом тележка останавливает­ся. Шаги замедляются, тоже останавливаются.

Миссис Руни. Это вы, Кристи?

Кристи. Он самый, мэм.

Миссис Руни. То-то я гляжу — мул знакомый. Как ваша бедная жена?

Кристи. Не лучше, мэм.

Миссис Руни. А дочь?

Кристи. Не хуже, мэм. (Пауза.)

Миссис Руни. Почему вы остановились? (Пауза.) А я? Почему я остановилась? (Пауза.)

Кристи. Денек — в самый раз для скачек, мэм.

Миссис Руни. Именно, именно. Но продержится ли такая погода? (Пауза. С чувством.) Продержится ли такая по­года? (Пауза.)

Кристи. Я вот думаю — вам не...

Миссис Руни. Тсс! (Пауза.) Неужели уже почтовый в го­род? Быть того не может! (Пауза.)

Крик мула. Молчание.

Кристи. Ну да уж, почтовый, как же!

Миссис Руни. О, слава тебе господи! А я готова была поклясться, что слышу, как он громыхает по рельсам вда­ли. (Пауза.) Значит, вот как мулы кричат. В общем-то ничего удивительного.

Кристи. Я вот думаю, вам чуток навоза не надобно?

Миссис Руни. Навоза? Какого типа навоз?

Кристи. Навоз из хлева.

Миссис Руни. Навоз из хлева. Мне мила ваша откровен­ность, Кристи. (Пауза.) Я спрошу у мужа. (Пауза.) Кри­сти.

Кристи. Да, мэм.

Миссис Руни. Вы не находите ничего... странного в моей речи? (Пауза.) Я не про голос. (Пауза.) Нет, я имею в ви­ду слова. (Пауза. Скорее сама с собой.) Я употребляю, ка­жется, уж простейшие из слов, и однако я нахожу свою речь очень... странной. (Пауза.) Господи! Да что же это такое!

Кристи. Не обращайте внимания, мэм, больно он нынче прыток. (Пауза.)

Миссис Руни. Навоз? И зачем нам навоз в нашем воз­расте? (Пауза.) Почему вы идете пешком? Почему не взберетесь на свой навоз, не покатите на тачке? Или вы высоты боитесь? (Пауза.)

Кристи (мулу). Нно! (Пауза. Громче.) Нно! У-у, скоти­на чертова! (Пауза.)

Миссис Руни. Он и бровью не повел. (Пауза.) Мне тоже надо идти, а то я опоздаю. (Пауза.) Минуту назад он кричал и бил копытом. А теперь не желает двигаться. Вы­тяните-ка его хорошенько по заду.

Щелканье хлыста.

Сильнее!

Щелканье хлыста. Пауза.

Хорошо! Было б кому меня так подбодрить, уж за мной бы дело не стало (Пауза.) Ох! Как он смотрит на меня, какой взгляд! Глаза большие, замученные слепнями! Мо­жет, если я пойду прочь из его поля зрения...

Щелканье хлыста.

Нет-нет! Довольно! Возьмите его под уздцы и отверните от меня эти глаза. Ах, какой ужас! (Она снова пускается в путь. Шаркающие шаги.) За что, за что? Что я такого сделала? (Шаркающие шаги.) Давным-давно... Нет! (Шар­кающие шаги. Декламация.) «Давным-давно... на берегах... тарам-тарам, тарам-та ночи...» (Останавливается.) Что дальше? Нет, не могу. Ох, плюхнуться бы на дорогу ко­ровьей лепешкой и больше не шевелиться. Растечься жи­жей, покрытой сором, пылью и мухами, и пусть бы меня ложкой собирали. (Пауза.) Господи, опять этот почтовый, что же со мной будет! (Снова шаркающие шаги.) Ох, я сама знаю, я старая карга и истеричка, загубленная го­рем, нытьем, тонкими манерами, тасканьем в церковь, по­дагрой и бездетностью. (Пауза. С надрывом.) Минни! Минничка! (Пауза.) Любовь — вот все, чего я просила, не­много любви, ежедневно, дважды в день, пятьдесят лет любви дважды в день, регулярно, как у парижского