Шрифт:
Закладка:
В 1917 году Мюнних был одним из организаторов венгерской группы Российской коммунистической партии, а с конца этого года принял участие в создании красногвардейских отрядов.
Вместе с частями Красной Армии Ференц Мюнних сражался на Урале против белых банд и интервентов. В ноябре 1918 года он возвратился на родину. Это был горячий период революционных схваток. После того как 21 марта 1919 года в Венгрии провозгласили Советскую власть, Ференц Мюнних принимал активное участие в создании Венгерской Красной Армии и Красной милиции.
После падения пролетарской диктатуры Ференц Мюнних вынужден был эмигрировать. Долгое время жил он в Советском Союзе. Два с половиной года сражался в Испании против фашистов: первое время как начальник штаба 15-й республиканской дивизии, а затем как командир прославленной 11-й интернациональной бригады.
Когда гитлеровцы напали на Советский Союз, Ференц Мюнних снова оказался на фронте. Он воевал против фашистов рука об руку со своими советскими друзьями.
Мне довелось часто встречаться с этим замечательным человеком. И работать с его приходом на должность начальника полиции стало значительно легче. Авторитет полиции сразу возрос, население обращалось теперь туда с вопросами, которые раньше решала комендатура.
При Ференце Мюннихе основательно обновился личный состав будапештской полиции. Совместными усилиями полиции и комендатуры в городе был наведен порядок, обеспечена безопасность граждан.
Дальнейшая жизнь Ференца Мюнниха хорошо известна советским людям. Он был послом Венгрии в различных государствах, в том числе и в нашей стране. Немалую роль сыграл он в период разгрома контрреволюционного путча в октябре — ноябре 1956 года, отдал много сил укреплению партии венгерских коммунистов.
С 1958 по 1961 год Мюнних — Председатель Совета Министров Венгерской Народной Республики. Занимая этот высокий пост, он неустанно заботился, чтобы с каждым днем росла и крепла братская дружба между народами наших стран. В настоящее время товарищ Ференц Мюнних — член Политбюро ЦК ВСРП, государственный министр ВНР.
Однако вернемся снова к событиям весны 1945 года.
Очень скоро я убедился, что дело сдвинулось с мертвой точки. По совести сказать, я даже не ожидал, что жители столицы так активно возьмутся за расчистку. Но люди, вероятно, стосковались по работе, по привычным порядкам, по мирной жизни.
Город гудел, как растревоженный улей. На улицах появилось необычно много худых, истощенных людей с бледными (после долгого сидения в темных бункерах) лицами. Они разбирали руины и завалы, носили кирпичи, сгребали мусор. Особенно людно и шумно было на площадях, возле предприятий, у магазинов и ресторанов. Наиболее расторопные хозяева не только расчищали подходы, но и сразу же начали приводить в порядок свои заведения. В открытые двери входили первые покупатели.
Я провел в этот день на улицах несколько часов и своими глазами видел, с каким энтузиазмом работали горожане. Нам удалось добиться главного: изменить настроение людей, заставить их уверенно смотреть в будущее и трудиться для этого будущего. Во всяком случае, венгры поняли, что немцы в Будапешт не вернутся, что со старым покончено и надо начинать новую жизнь.
Тон в работе задавали венгерские коммунисты, недавно вышедшие из подполья.
В одной из групп работала хрупкая, на первый взгляд, женщина средних лет. Вытерев руки, она шагнула ко мне и произнесла по-русски:
— Товарищ генерал, разрешите сегодня после работы, часов в шестнадцать-семнадцать, зайти к вам?
Я удивился, что женщина назвала меня «товарищем генералом», а о времени сказала так, как говорят обычно военные люди.
— Какое у вас ко мне дело?
— Дело не личное. Надо поговорить о детях... Если не возражаете, я приду не одна. А сейчас, извините, спешу. Не хочу отставать от товарищей.
— Хорошо, приходите. Вы, очевидно, педагог?
— Не угадали. Я врач. Коммунистка.
В другом месте, в 10-м районе, ко мне обратился на ломаном русском языке пожилой мужчина. Он сказал, что положение в Будапеште напоминает ему положение русских городов четверть века назад: такая же разруха, все надо восстанавливать и налаживать заново. Оказывается, мой собеседник долгое время пробыл в России в плену, стал там коммунистом и возвратился на родину только в 1922 году...
Убедившись, что работы идут полным ходом, я возвратился в комендатуру. Теперь можно было с уверенностью сказать: первые шаги сделаны. Я успокоился, ослабло нервное напряжение. Вот тут и сказалось, что двое суток не смыкал глаз. Очень тянуло прилечь хоть на несколько минут, но я знал, если сейчас усну, то надолго. А на столе стопка бумаг: жалобы и просьбы жителей.
Приказав дежурному офицеру без задержки пропустить ко мне группу венгерских женщин, я выпил стакан чаю, придвинул к себе бумаги и не заметил, как задремал.
Кто-то осторожно прикоснулся к моему плечу. Один, другой, третий раз. Я с трудом приоткрыл глаза.
Передо мной стояла та самая женщина-врач, которая утром просила о приеме. Ее окружали улыбающиеся подруги.
— А я думала, что военные, тем более генералы, на войне вообще не спят... Не иначе как вы просто притворились, — шутливо заметила она. — Я так и объяснила своим друзьям... Да и по закону спать на службе как будто не положено...
В голосе моей гостьи звучали такие дружелюбные нотки, что я невольно улыбнулся. Атмосфера в кабинете установилась совсем не та, что во время официальной встречи с бургомистром!
— Меня зовут Шари Вадаш, товарищ генерал, — бойко продолжала гостья. — Я долго жила в Советском Союзе и хорошо знаю русских людей. Вы наверняка поможете нашей беде. Вот мы все и пришли... Знакомьтесь с делегатками: Елизавета Ваш, Елизавета Антош, Дёрдьне Барач...
Быстрая, подвижная, Вадаш будто источала энергию, говорила торопливо, потряхивая густыми светлыми волосами.
— Чем могу быть полезен?
— Дело у нас такое. Одной из главных задач Венгерской коммунистической партии является сейчас помощь детям, оставшимся без родителей, старикам, потерявшим кормильцев, и вообще обездоленным семьям трудящихся. Наша группа получила задание партии собирать беспризорных детей, а их сейчас тысячи. В эту работу включился Союз демократических женщин, в который входят женщины, поддерживающие идеи нашей партии. Союз только что создан и пока ютится в подвале. Но о наших нуждах мы еще поговорим с вами, а пока просим помочь собрать детей. Главное сейчас — разместить их, хотя бы временно.
— Вы застали меня врасплох, — честно признался я. —
