Спустя годы византийскому историографу Симеону Логофету пришла в голову мысль, что не иначе как священная Риза помогла избавиться от супостатов, а к тому времени греки уже имели сведения о том, что на обратном пути корабли варваров попали в шторм, часть налётчиков погибла, Киев встретил чуть более половины эскадры. Первым об этом должен был написать местный летописец, видевший своими глазами возвращение воинов. Он сделал запись в отечественной летописи, не покривив душой, рассказав нам о несчастии, постигшем охотников за удачей на обратном пути. Заранее забегая вперёд, поясню, что в его летоисчислении поход состоялся в 860 году или, точнее, в 6368-м (почему и в венецианской хронике год верный), видел он и количество вернувшихся кораблей и был непосредственным свидетелем плача по погибшим, посему надо полагать, что войско действительно попало в шторм при прохождении морем. Позже слух о том, что корабли нападавших варваров разбила буря, дошёл до Византии. Грек (не обязательно Симеон Логофет, хроника периода 842–944), творивший позже киевского коллеги (или параллельно с ним) вписал индикт, от себя добавил историю о божественном избавлении от супостатов с помощью чуда, совершённого при помощи священного предмета, что его опускали в воду, и о немыслимой страшной буре додумался написать он же.

Красивую сказку сочинил не Логофет. Историю выдумал ещё до него греческий писатель-фантаст, пожелавший остаться безымянным. Доказывается факт выдумкой второго уровня: «Затем, вынеся с песнопениями святой омофор Богородицы, они окунули его край в море» («Хроника Симеона Магистра и Логофета» в пер. А.Ю. Виноградова, изд. «Университет Дмитрия Пожарского», Москва, 2014, стр. 186). Соавтору-последователю пришло на ум создать собственную вариацию апофеоза сказки. О святом омофоре в описываемом событии ни у кого из предшественников нет никаких сведений. Уже после написания фантастического рассказа загадочным греком, переписывая рукопись своего российского коллеги, болгарин исправил текст: дописал вымысел в новую интерпретацию событий прошлого и поменял год на его национальное летоисчисление — 868-й от Р.Х. После них Нестор (годы жизни около 1056–1114), проявив эрудицию подкорректировал цифру на 866.

Дополнительным доказательством служит представленное выше сообщение из Брюссельской хроники. Ни у одного из очевидцев, кто непосредственно видел нападение, не указано число кораблей. Сильно напугались греки? Некогда было считать? У монаха Киево-Печёрского монастыря 200 штук, такая же цифра у европейского автора из хроники, найденной Кюмоном, и лишь один сторонний наблюдатель, предшественник Иоанна Диакона, добросовестно пересчитал корабли, коих получилось 360. Кто написал верную цифру? Оказывается, правы все! А сейчас разгадка.

Видевший русские корабли своими глазами итальянский посол посчитал правильно — 360. Под стены Константинополя пришло именно такое количество! Нестор, переписавший у болгарина, правившего летописца Аскольда, также не ошибся, единственное — напутал с датами, а от него «пошла плясать вся Ивановская», таинственный грек от наших добросовестно переписал количество кораблей (200) и дату, добавив индикт и рассказ о заступничестве Божьей матери, а неизвестный европейский хронист всё скрупулёзно перевёл на латынь со наслоившимися ошибками, благодаря чему мы обладаем ценнейшими сведениями. Тот, кто первым написал о двухстах кораблях, был свидетелем их возвращения, действительно плач был в Киеве, из 360 ушедших в поход вернулось чуть более половины. Автор самой первой летописи указал точно год 6368-й, а болгарин по-своему́ вписал соответствующий национальному 868-й от Р.Х. Почему у Нестора 866? Всё по порядку. Дойдёт время и до него. Самый первый наш летописец не был христианином, для него дат от Рождества Христова не существовало, он указал привычный 6368-й, Нестор попробовал добросовестно переписать дату болгарина от Р.Х., но возникла проблема с годами жизни Михаила III. Путаясь в древнеболгарском летоисчислении и годах царствования ромейских самодержцев, монах от себя накрутил 6374, что не попадает в индикт. Благо, кто-то из хронистов (уточнение: неправильную цифру вписал второй соавтор — болгарин) обсчитался с годами царствования императора Михаила, от него и начала путешествовать ошибка по хроникам. До европейской она дошла вместе с 200 кораблями и сообщением о заступничестве Богородицы, значит, европейский писатель списывал у грека, который списал у нашего начального летописца8.

Дополнительное пояснение: ошибка в годах царствования Михаила III с Феодорой находится в одной из работ Симеона Логофета. Сообщение о 200 кораблях и стихийном бедствии (на обратном пути) грекам сообщили устно послы русов прибывшие в византийскую столицу в 860 году после набега9. Написал рассказ о нападении и об омовении Ризы с наибольшей долей вероятности Фотий, а Симеон Логофет добавил правку словом «омофор». Кто-то из них внёс ошибку в период правления сына с мамой. Греческий текст оказался в руках болгарина-переводчика после 944 года и уже затем попал в русскую летопись как исправление статьи о походе Аскольда. Европейский хронист Кюмона скорее всего писал с одной из копий греческого первоисточника, так как в нашем отсутствует точная дата. О переписывании ПВЛ от начала хронографа расследование представлено далее по тексту.

Необходимо вступиться за византийских тружеников пера и внести ясность в рассказ о набеге росов. Продолжатель Феофана из всех небылиц вкратце упомянул, что царь во время набега отсутствовал — воевал с исмаилитами. Полностью нелепую версию изобразил Симеон Логофет. У него: Оорифа — комендант Константинополя; император — на реке Мавропотам; в море окунают омофор Богородицы. Надо признать, у отдельных писателей разыгралась буйная фантазия, но так как не только Логофет упомянул отсутствующего императора, значит, был до них первоисточник упомянутого бреда. Какой документ мог послужить исходным? Может следует признать «изобретателя» омофора автором фантазии?

Вспомните первую проповедь Фотия, в ней патриарх убеждает сограждан в отсутствии в городе царя Михаила, в то время как не позднее ночи они возлежали на полу храма рядышком! Как развивалась фантазия выдумщика? Некоторые строки второй проповеди имеют отблеск реализма: «Ея одѣянiе для отраженiя осаждающихъ и огражденiя осаждаемыхъ носилъ со мною весь городъ…» (Патриарх Константинопольский Фотий «Две беседы по случаю нашествия россов на Константинополь», изд. «СПбПДА», Санкт-Петербург, 2010, стр. 435).

При переносе ризы из одного храма в другой действительно присутствовала масса жителей города, правда, налётчиков уже «след простыл», о чём автор скромно умолчал, а дальше «Остапа несло»: «Поистинѣ эта пречестная риза есть одѣянiе Матери Божiей; она кругомъ обтекала стѣны, и непрiятели необъяснимымъ образомъ показывали тылъ; она ограждала городъ, и ограда непрiятелей разрушалась какъ бы по данному знаку; она облекала его, и непрiятели обнажались отъ той надежды, которою окрылялись. Ибо, какъ только эта дѣвственная риза