Шрифт:
Закладка:
Во второй гомилии преподобный Фотий прямым текстом вопиет о злодеяниях ромеев по отношению к росам: «Ибо эти варвары справедливо разсвирѣпѣли за умервщленiе соплеменниковъ ихъ, и благословно требовали и ожидали кары равной злодѣянiю» (Архимандрит Порфирий (Успенский) «Четыре беседы Фотия святейшего архиепископа Константинопольского», тип. Императорской АН, Санктпетербург, 1864, стр. 17).
Поведением ростовщиков Константинополя подтверждается предположение, что они жадностью и неразумием накликали беду, а скорый уход нападавших свидетельствует, что конфликт удалось разрешить дипломатическим путём, дальнейшее развитие событий тому доказательство. Кстати, когда будет «разбор полётов» договора с греками, обратим взор на вопрос торговых уступок русским купцам и подумаем, с чем они могут быть связаны.
Почему нападавшие пришли незамеченными? Выдержка из первой проповеди: «…неожиданное нашествіе варваровъ не дало времени молвѣ возвѣстить о немъ, дабы можно было придумать что-нибудь для безопасности, но въ одно и тоже время мы и увидѣли и услышали и пострадали, хотя напавшіе и отдѣлены были (отъ насъ) столькими странами и народоначальствами, судоходными рѣками и безпристанищными морями» (Патриарх Константинопольский Фотий «Две беседы по случаю нашествия россов на Константинополь», изд. «СПбПДА», Санкт-Петербург, 2010, стр. 424). Есть версия, что большого скопления кораблей в море можно было избежать посредством распыления сил. В таком случае часть должна идти одним направлением, часть другим и на подходе к городу объединиться в один мощный кулак. Судя по тому, как было организовано предприятие, приходит следующая мысль: решение «взять Константинополь» было не спонтанным, а глубоко продуманным. Выбрав удачный момент, пришельцы из далёкой страны сделали набег, хотя возможно, что великие ромеи просто не ждали нападения со стороны Чёрного моря. Наученные горьким опытом, они будут оповещать столицу в дальнейшем.
Помогла ли риза Богородицы грекам? Было ли им Божеское заступничество и провидение? Можно сказать — да. В то время как, распростёршись ниц, византийский император молил Бога о спасении собственной жизни (не случайно переоделся из царского платья в мирское), осаждавшими врагами внесено предложение говорить лично с Михаилом.
Фотий не спонтанно говорит: «Я ручаюсь за ваше спасеніе; говорю это, полагаясь на ваши обѣты, а не на свои дѣла, — на ваши увѣренія, а не на свои слова. Я ручаюсь за ваше спасеніе, если вы сами твердо сохраните свои обѣщанія; я — за отвращеніе бѣдствій, если вы — за твердое исправленіе, я — за удаленіе враговъ…» (Патриарх Константинопольский Фотий «Две беседы по случаю нашествия россов на Константинополь», изд. «СПбПДА», Санкт-Петербург, 2010, стр. 429). Он не мог ничего обещать, не имея сведений о желании нападавших говорить с царём. Вот ещё выдержка из «Слова о положении ризы» хартофилакса Георгия: «Казалось же, и это убедило вернейшего царя, что начальник стольких тех народов, для утверждения мирных договоров, лично желал его увидеть». С Божьей помощью до сознания Михаила дошло: хватит молиться, пора идти разговаривать с неожиданными пришельцами.
Предложение о переговорах поступало грекам в самом начале нападения. Патриарх уже был осведомлён о желании напавшей стороны вести дипломатический диалог с царём, в то время как Михаил лежал на полу церкви: «Итак, когда явившаяся та саранча опустошала все окрестности города, царь покинул дворец и, пребывая в одежде частного человека, на сколько можно было, трудился и подвизался с проливанием слёз, распростёршись на земле в храме Богородицы, который называется "Иерусалимом" и лежит внутри ворот, именуемых "Золотыми" по работе» (Хартофилакс Георгий «Слово на положение Ризы Богородицы во Влахернах», Византийский временник, том II, С.-Петербург, 1895, стр. 594).
Дабы ускорить процесс принятия решения поговорить тет-а-тет, за крепостной стеной происходили ритуальные жертвоприношения. На глазах у оцепеневших обитателей города убивали соотечественников, принося в жертву языческим богам людей и животных. Страх и ужас потрясли души вынужденных очевидцев гибели несчастных собратьев, и их плач наконец достиг ушей монарха. Государь, переборов страх, вышел на переговоры с предводителем варваров. Разговаривал он скорее всего с крепостной стены, сложно представить, что Михаил отважился спуститься к врагам. Не важно, где происходила встреча на высшем уровне, главное — результат.
Дословно, в каких тонах происходил диалог, никто не знает, постараюсь передать его суть, что подтверждают последующие действия сторон. Михаилу III объяснили причину нападения, его недружелюбное отношение привело к весьма печальным последствиям. Люди пришли не разрушить город, а мирно торговать в нём, чтобы их никто их не обижал и считал равными. Наиболее вероятно при разговоре присутствовал патриарх, в результате чего грекам удалось провести встречное предложение: во имя мира и согласия, народ, пришедший с недобрыми намерениями, но переменивший гнев на милость, крестить в христианскую греческую (Православную) веру. Во второй проповеди слуга Божий обнародовал применённую им формулу противодействия лютым врагам: «Ибо народу возлюбленному и богоизбранному не должно надѣяться на крѣпость рук своихъ, величаться силою мышцъ своихъ, опираться на запасныя оружiя, а надобно овладѣвать супостатами и господствовать надъ ними съ помощiю Всевышняго, помощь же Его умѣть снискивать наилучшими дѣлами и множествомъ доблестей» (Архимандрит Порфирий (Успенский) «Четыре беседы Фотия святейшего архиепископа Константинопольского», тип. Императорской Академии Наук, Санктпетербург, 1864, стр. 28).
Вернее сказать, именно Фотий был посредником между Михаилом и вождём напавших, в проповеди есть намёк на возможность решить вопрос со снятием осады, для чего патриарх требует от многочисленной паствы клятвы в соблюдении условий договорённостей, каковые в первую очередь должен был принять на себя император и возложить обязанность исполнения на подданных, вот почему он внезапно появился в городе, по дружному консенсусу разнообразных летописцев. Дальше просто не имело смысла скрывать, что самодержца нет, Фотий в конце концов уговорил Михаила объявиться и выйти на переговоры. По поводу крещения ответ сразу не был дан, судя по тому, что сторона нападения предложила прислать к царю посольство для ознакомления с ритуалами и проектом мирного договора. Возможно, с условиями дипломатического документа могло быть увязано решение по столь важному вопросу, как крещение? После окончания переговоров стороны разошлись по своим делам, одни сели на корабли и отправились домой, а патриарх, следуя логическому проистечению событий, занялся написанием второй проповеди. Невообразимые легенды рождаются усилиями вовлечённых в тему интересантов. Очень надеюсь,
