— А не много ли вопросов ты задаешь? — Дорен ухмыльнулся.

— Простите! — Эрин резко опустила голову. — Я не…

— Ладно, расслабься, я просто дразню тебя. Я заблокировал память, потому что иначе сошел бы с ума. Все из-за проклятья.

Пока они готовились, между Дореном и Эрин завязался разговор. За это время, парень, не скрывая, слегка обмолвился о природе своего проклятья.

— Если что бы ты не делал, ты всегда погибаешь насильственной смертью, сохранить позитивный настрой слишком тяжело. И если бы проклятье касалось только меня, я бы еще мог с этим смириться. Как ты себя чувствовала, когда твоя мать умерла? Было больно? — совершенно неожиданно Дорен прищурившись посмотрел на Эрин.

— Было, — ответ дался девушке нелегко.

— Я не мог занять чужое тело, не сливаясь с душой бывшего владельца. Во-первых, это нужно было из соображений безопасности, чтобы из памяти узнать об окружающем мире, о том, кто я, да и самое элементарное, чтобы понять местный язык. Плюс, по неизвестной мне причине, проклятье срабатывало позже и слабее, если я полностью интегрировался в каждый новый мир. Но из-за этого я перенимал и эмоциональный связи. Почти в каждой своей жизни у меня была семья. И почти в каждой из них они погибали из-за меня.

На секунду Дорен остановился. Несмотря на спокойный внешний вид, внутри он, как и всегда, чувствовал глубокую горечь.

— Это было неизбежно. Даже если я сразу же бросал её. Что-то всегда происходило. В том числе и поэтому я думаю, что проклятье было разумным. Словно его целью было не сколько убить меня, сколько уничтожить морально. И ему это удавалось. Это очень бьет по мозгам, когда ты из раза в раз лишаешься всего. У меня были очень темные периоды. Настолько, что в один момент я просто сдался. Несколько перерождений я ничего не делал и просто ждал конца. Лишь по воле случая, в одной из жизней я наткнулся на мощную технику для блокировки памяти. С тех пор, когда у меня накапливалось слишком много болезненных воспоминаний, я просто блокировал часть самых тяжелых. Поэтому я не знаю сколько их там на самом деле. И я не хочу проверять.

— И с проклятьем ничего нельзя было сделать? — Эрин спросила очень тихо.

— Нет. Чего я только не перепробовал. Некоторые ритуалы помогали лишь отсрочить конец. Чем сильнее я становился, тем злее проявлялся его эффект. Иногда, я пытался вообще оставаться смертным. Отчасти, это работало, но только отчасти, в итоге, я все равно погибал. Некоторые мои жизни длились несколько дней, некоторые несколько лет. Возможно, среди тех, что я сознательно забыл, есть особенно длинные. Может от этого они и наиболее болезненные? Поэтому я их и заблокировал? — Последние фразы Дорен произнес словно для себя. — Конечно, с забытой жизнью я теряю и полученный опыт. Может там много чего полезного, но я вряд ли решусь снять печать.

Наконец, угли были плотно утрамбованы в яме вокруг бочки и присыпаны сверху тонким слоем земли.

— Давай первую чашку, — не откладывая в долгий ящик, Дорен набросил на края бочки пару влажных тряпок и подвинул к ней крепкий табурет.

— Вот, — слегка подув на обжигающую жидкость, Эрин протянула чашку парню.

Проглотив жидкость одним глотком, парень быстро начал раздеваться.

— Ой! — не ожидавшая этого Эрин, тут же отвернулась.

— Когда я скажу, вылей в бочку отвар из синей кастрюли. — раздевшись догола, Дорен закрепил рассеивающие ману браслеты на ногах.

— Мм! — девушка краснеет, но кивает головой.

Парень, не раздумывая, залезает на табуретку, затем осторожно, поддерживая себя руками, по грудь опускается в холодную воду.

«Поехали»

Дорен закрыл глаза. Лекарственный отвар в его желудке потихоньку начинает действовать.

Когда у тебя нет маны, способов использовать лекарственные растения становится гораздо меньше. Раньше в этом мире Мистиками могли стать только знатные люди. Но двадцать лет назад, к власти, путем переворота, пришел новый король. Он провел обширные реформы, и в королевстве многое изменилось. В том числе, шанс прикоснуться к сокровенным тайнам получили и простые люди. С тех пор, в большинстве городских школ, детям с самого раннего возраста преподавалась техника, которая могла позволить им после долгой практики научиться чувствовать потоки маны. Техника была довольно посредственной, больше напоминавшей медитацию, но благодаря ей, из народа стали появляться первые Мистики. Конечно, подавляющее большинство не смогло бы почувствовать ману даже если бы пользовалось техникой всю жизнь. Но король все равно был доволен: если ребенок был талантлив, даже использую такую простую медитацию, он мог проявить себя. Дети получили свой шанс, а король получил целое поколение верных ему Мистиков.

Тарк тоже пользовался ей, и за год добился успеха. Почувствовав ману, он отправился на ближайшее Испытание, на котором его талант оказался даже больше, чем у сына главы города, который был потомственным аристократом. Но несмотря на реформу, многие знатные семьи отказывались признавать начинающих Мистиков из народа. Ситуации, как та, что произошла с неудачливым подростком, не были так уж редки.

Конечно, эта практика касалась только городов. У сельских жителей по-прежнему не было шанса. И хотя у Дорена была память Тарка, использовать такую посредственную технику он никогда бы не стал. Она требовала слишком много, ну а процент успеха был слишком низок. Парень не питал иллюзий, тело, в котором он застрял, было полной катастрофой, было очень трудно отыскать человека с меньшим талантом. Поэтому сейчас ему могли помочь только экстренные меры.

В одном из своих перерождений, Дорен оказался членом одного необычного кочевого племени. Жизнь их была тяжела, у кочевников не было школ и сложных методик, но практически каждый охотник был способен чувствовать потоки маны. Так же как орлы заставляют своих птенцов раз за разом падать со скалы, чтобы почувствовать потоки ветра, перед тем как подхватить их и вернуть обратно, так и эти кочевники использовали жесткий метод.

Травяной сбор, который выпил Дорен, вступил в реакцию с желудочной кислотой и на короткое время значительно усилил притяжение маны его организмом. Парень ощутил едва заметное покалывание на коже. Это значило, что мана непрерывным потоком собиралась из воздуха в его теле. Но из-за браслетов на ногах, втекающая сверху мана, тут же вытекала через его ступни. Однако, перед тем как заполнить бочку водой, Дорен тщательно смазал её стенки маслом, смешанным с соком ночного остролиста, той самой редкой травы из глубины леса. Благодаря этому, большая часть маны не могла покинуть пределов бочки, и вместе с теплой водой поднимаясь наверх, снова поглощалась Дореном ближе к поверхности, чтобы снова быть рассеянной через его ступни.

Образовавшийся импровизированный круговорот быстро набирал интенсивность. Обычно, старшие члены племени кочевников, в это время контролировали движущиеся потоки маны, чтобы помочь, но Дорен не нуждался в этом. За свою жизнь он часто пользовался этим методом, и овладел правильной последовательностью действий в совершенстве. Пока мана двигалась под действием лекарств, он мог осторожно направлять её в своем организме по правильному маршруту. Каждую клетку в его организме следовало укрепить, его тело было похоже на высушенную и перекрученную губку. Так же, как и мышцы, чувствительность маны нужно было тренировать. Вода быстро нагревалась, и в определенный момент, Дорен произнес: