Сердце у Валерки забилось радостными толчками. Он представил, как направится сейчас к ним Таня, взглянет прямо в глаза и протянет руку, как это было во время их последней встречи. Но что это? Девочки как будто и не собирались здороваться. Вот они окинули друг друга холодными отсутствующими взглядами, постояли мгновение, затем повернулись и пошли в разные стороны. Валерка почувствовал этот брошенный мельком взгляд, обращенный даже не на него, а просто в сторону, как будто там, где он сейчас стоял было просто пустое место и понял, что это конец. Больше никогда он не будет стоять к ней так близко, чтобы видеть, как она широко улыбнется ему, обнажая белые зубы с щелочкой спереди. В несколько шагов он догнал ушедшую вперед сестру, тронул за локоть.

— Наташка, ты разве больше не дружишь с Таней?

Удивился, увидев ее тронутые ледком глаза.

— А тебе какое дело? Мы раззнакомились, — и сказала после паузы, — к тому же она все равно скоро уезжает.

— Как уезжает? — не понял Валерка, — насовсем?

— Очень просто. Как уезжают? Отцу предложили на Дальнем Востоке полковничью должность, вот они и уезжают.

Заметив, что Валерка стоит в остолбенении, какой-то молоденький лейтенант, хлопнул его по плечу.

— Что, парень, отшила? Не унывай!

— Да нет, это сестра, — махнул он рукой.

— Хорошенькая сестренка, вот бы познакомиться!

Валерка ничего не ответил и побрел прочь. Праздник был безнадежно испорчен.

Но удары судьбы на этом и не думали прекращаться. Чего стоила, например, еще одна встреча…

— Эй, старик, ты куда это разогнался? — послышалось со спрятавшейся в тени деревьев лавочки.

Валерка невольно остановился и вглядываясь в темноту, узнал своего школьного приятеля Юрку Пошехонова.

— Здравствуй, а ты что здесь делаешь?

— Да вот, сижу, курю, мать из дома выгнала. Нечего, говорит, коптить, ступай на улицу.

Юрка был одним из немногих десятиклассников, кому в семье открыто позволяли курить.

— Поддержишь? — он протянул Валерке пачку сигарет, — «Союз — Аполлон» — фирменные. Привез из Москвы.

Валерка взял коробку, попытался рассмотреть, что на ней изображено.

— Стыковочка… Высший класс. Наша «Ява» и «Филипп Морис».

Неизвестно было, к чему относится похвала Юрки: то ли к состоявшейся недавно космической встрече, то ли к качеству сигарет.

Курить не хотелось, но, чтобы поддержать разговор, Валерка взял сигарету, прикурил, и, отвернувшись, чтобы Юрка не увидел, как он скривился, спросил:

— А ты в Москву отдыхать ездил?

— Старик, кто же в Москву отдыхать ездит? Чисто деловая поездка. Ну, конечно, эстрадные концерты, ресторан — это тоже было. Но главное — налаживание деловых связей для будущего поступления в вуз. Ты куда надумал поступать?

— Я? — Валерку этот вопрос явно застал врасплох, — не знаю еще. Мать советует на математический, а я еще не решил. Может быть, политех.

— Вот, вот, — Юрка покровительственно похлопал его по плечу, — слушаю я тебя и думаю: какая же, мы провинция. Отстали от моды по крайней мере на десяток лет.

— А разве и здесь есть мода?

— А ты как думал? Ну, что такое современный инженерик или учитель? Банально. 120 рэ и серая будущность. Это у нас высшее образование еще редкость. А в столице — ткни пальцем в самого что ни есть замухрышку — окажется инженер. Сейчас, старик, главное — экономика. Только она решает все.

— У тебя, что: родственник какой экономист?

— Ну да, а ты как думал? Дядька, понимаешь, занимает солидный пост в министерстве. 400 рубликов оклад. Знакомства всякие. Он мне так и советует: Иди, говорит, в МИМО. А там знаешь, какая жизнь? Загранпоездки. Париж, Нью-Йорк…

— Так сразу и Париж? — не поверил Валерка.

— А ты думал! Ну, не сразу, конечно… А если не получится… Туда ведь, знаешь, какой конкурс? 150 человек на место. Честное слово. Тогда дядька в Плехановский обещал устроить. Это, уж точно.

— Да, кстати, старик, — круто перевел Юрка разговор на другую тему, — ты что на танцах не показываешься?

— А что? — удивился такому переходу Валерка.

— Просто девчонка одна о тебе справлялась. Догадываешься, старик, о ком речь? Ты зря упускаешь такой момент. Девчонка, то, что надо. И целуется взасос — высший класс. Я бы с ней занялся, да жаль, уезжает скоро.

— А когда ты успел? — внезапно осипшим голосом спросил Валерка.

— Долго ли умеючи! Потанцевал, проводил домой. Ну, а в подъезде…Да ты не ревнуй. Я тебе мешать не стану. Для друга чего не сделаешь? Ну, ладно, старик, мне пора. До скорого.

И удалился бойкой своей походочкой.

— Фу, черт! — у Валерки в горле все пересохло.

Дикая мысль ударила в голову: догнать и набить ему морду. Скрипнул зубами. Вцепился в деревянный поручень скамейки, что было силы.

— Да, что толку! Разве он виноват? Себе набить — это стоило. Все ведь так просто, а я нафантазировал черт знает что. Подумаешь, рыцарь, нашелся.

В ту ночь он снова отправился на реку. Холодная вода обжигала. А с черного неба прямо над островом висела огромная красная луна, предвещая что-то недоброе, такое, что еще никто из них даже представить не мог.

И еще один разговор.

— Валера, а ты знаешь, что через несколько дней Солововы уезжают? — спросила Ольг Павловна, входя в комнату сына.

— Знаю, а что?

— Да нет, ничего, — ответила Ольга Павловна, уловив враждебность в голосе сына, — просто я знаю, что Таня тебе нравилась. Попрощался бы с ней.

— Нравилась, да разонравилась.

— Что же это так вдруг?

— Просто она видеть меня не может. Смотрит на меня, как на пустое место.

— Ты еще во многом ребенок, Валерик, — сказала Ольга Павловна, — да, да, не улыбайся, а Таня давно уже не девочка. Не в прямом, конечно, смысле, а в другом, в смысле ее развития. И, к сожалению, она знает жизнь далеко не с лучшей стороны.

— Ты знаешь, какая у них семья? — спросила она Валерку.

— Ну, семья, как семья, ответил он, — а ты почему меня об этом спрашиваешь?

— А отца их хорошо знаешь?

— Да нет, не очень. Знаю, что он подполковник, командир, красивый такой. А еще я слышал, что он выпить любит.

— Если бы только… А ты знаешь, что Валя Соловова, его жена, со слезами ждет каждых выходных? Боится. Потому, что каждый выходной этот красивый, как ты сказал, мужчина напивается пьяный, приходит домой, избивает и насилует жену, иногда даже на глазах у детей.

— Как же это? — не понял Валерка, — этого не может быть!

— Я сама бы ни