Под сложными условиями я подразумеваю большой размер группы, иногда очень большой, что затрудняет возможности прямого взаимного контроля поведения. Управление общими ресурсами в условиях большой группы подразумевает необходимость иерархической организации, состоящей из принципала и агентов, что влечет за собой множество потенциальных проблем кооператоров, о которых я говорил выше ("агентура"). Я также имею в виду ситуации, когда социальный состав общества этнически и религиозно неоднороден и сильно социально расслоен на подгруппы, которые могут демонстрировать взаимное недоверие или даже открытый антагонизм. Как правило, социальное расслоение сопровождается дуалистической народной теорией человеческого разума. В соответствии с этими представлениями выделяют элиту, которая одна обладает врожденной способностью к управлению, и простолюдинов, которые, как считается, погрязли в иррациональности и поэтому не могут продуктивно участвовать в жизни общества на равных.

Дуалистическая народная теория разума ограничивает возможности некоторых людей осуществлять выбор или иметь право голоса при принятии решений в обществе, что приводит к "спорной" социальной рациональности. Дуализм должен быть преодолен теми, кто стремится установить высокий уровень сотрудничества между социальными секторами. Еще одна сложная ситуация для сотрудничества - это ситуация, в которой потенциальные участники попадают в так называемую "социальную ловушку". Здесь распространены халява и другие обманные действия, и никто не хочет быть "лохом", который вырвется из ловушки, ведя себя кооперативно. Во многих случаях социальная ловушка становится еще одним препятствием для тех людей, которых я буду называть "агентами перемен" и чья цель - расширить возможности для сотрудничества. Но как можно вызвать доверие к другим людям и заставить их выполнять свои обязательства в такой некооперативной социальной среде?

Казалось бы, почти невозможно, чтобы сотрудничество возникло в сложных условиях, о которых я говорю, однако это произошло, хотя, судя по всему, очень редко, и мы с Лейном Фаргером хотели узнать, как и почему. В преобладающей западной литературе по социальным наукам приводится довольно простое, но легко фальсифицируемое объяснение этого явления (далее, особенно в связи с предыдущими теориями построения государства, оно рассматривается в главе 7). В основном аргумент таков: На протяжении долгой истории человеческих обществ сотрудничество в конечном итоге действительно развивалось, но это было явление, уникальное для средиземноморской и европейской истории, которое в итоге вылилось в современное демократическое строительство политий. Идея демократического модерна затем распространилась с Запада на остальную часть планеты, сделав возможным для неевропейцев освободиться от ига деспотизма. Но я задался вопросом: Можно ли было реализовать коллективные действия за пределами западной истории? И является ли теория коллективных действий подходящим руководством для понимания условий, благоприятствующих или препятствующих сотрудничеству?

Коллективные действия как структура, генерирующая проблемы

Решение проблем кооператоров в коллективном действии влечет за собой процесс решения проблем, и поэтому я рассматриваю коллективное действие как один из примеров того, что Гудмунд Хернес (1976) назвал "структурой, порождающей проблемы". Я использую эту метафору для обозначения того факта, что, учитывая рациональность и обусловленность человека-кооператора, когда коллективное действие является целью, есть ключевые проблемы, которые необходимо решить независимо от социокультурных условий. В любом случае необходимо найти средства, позволяющие членам группы оценить баланс затрат и выгод от сотрудничества, а также создать уверенность в том, что другие будут ответственны в отношении совместных интересов. Дополнительные проблемы с кооперацией возникают, когда целью является расширение сотрудничества в социально, экономически и культурно неоднородной группе, в которой люди имеют различные предпочтения относительно того, как реализовать сотрудничество, и в которой может быть мало консенсуса относительно того, какие выгоды и затраты могут быть получены в результате проведения коллективной политики. Особенно трудноразрешимой проблемой является то, что традиционные привилегии элиты часто несовместимы с реализацией совместных интересов, рассматриваемых обществом в целом. Поворот к коллективным действиям, особенно к системам общественных благ, будет иметь общий эгалитаризирующий результат, уменьшающий привилегии элиты и повышающий благосостояние простых людей, и это будет верно независимо от того, является ли стимулом для изменений движение за реформы, направленное на ослабление привилегий элиты, или политическая уловка одной из фракций, чтобы получить сторонников. Независимо от мотивации, коллективные действия позволяют ранее исключенным из общества подчиненным категориям людей более прочно войти в гражданскую единицу и ее экономику, что не всегда устраивает все стороны. Противодействие кооперативным реформам может возникнуть и в том случае, когда элита обязана вносить вклад в совместное производство, но получает мало выгод от общественных благ ("асимметрия спроса" на языке теории коллективных действий), например, когда система повышения продовольственной безопасности приносит больше выгод менее обеспеченным, чем более обеспеченным семьям.

Коллективные действия также трудно создавать и поддерживать, поскольку, как станет ясно из последующих глав этой книги, они предполагают создание высоко взаимосвязанной социальной системы, характеризующейся значительными потоками людей, материалов, энергии и информации - и все это напрягает возможности коммуникационных и транспортных инфраструктур и технологий. Эти практические последствия, особенно в крупных социальных масштабах, влекут за собой высокие транзакционные издержки, которые должны покрываться за счет роста производства богатства. Богатство важно и в другом отношении: коллективные действия будут сдерживаться, если многие потенциальные участники кооперации не смогут внести свой вклад в совместно производимое богатство коллектива.

Учитывая условность кооператора и практические трудности, присущие созданию и поддержанию коллективных действий, можно предположить, что они будут возникать лишь в редких случаях и только при идеальных условиях, таких как те, что обсуждались в главе 12. Меня удивляет то, что, несмотря на многочисленные проблемы, с которыми столкнулись люди при реализации коллективных действий, в некоторых случаях им удалось добиться успеха благодаря инновационному развитию высокофункциональных институциональных структур, некоторые из которых представляют собой важные поворотные моменты в истории человеческой кооперации.

Уверенность, доверие и коллективные действия

"Близнец доверия - предательство". (John Dunn 1988: 81)

Коллективные действия невозможны в отсутствие общего чувства, что действия членов группы будут направлены на достижение взаимной выгоды. В дальнейшем я использую термин "уверенность" для описания формы этого чувства, наиболее подходящей для понимания основ коллективного действия. Благодаря этимологическому родству с такими словами, как "доверять" и "подтверждать", уверенность подходит для характеристики вдумчивого анализа социальных сигналов, который предшествует совместным социальным действиям. Понятие доверия, напротив, менее полезно для обсуждения сотрудничества, поскольку оно чаще всего воспринимается как культурная оценка доверия, то есть того, что другим людям, разделяющим мои моральные чувства, следует доверять.

Некоторые социологи считают, что доверие как моральное чувство (иногда называемое "моралистическим доверием") является идеальным состоянием души, поскольку оно позволяет общительности и сотрудничеству возникать спонтанно. В качестве примера