Шрифт:
Закладка:
— Только не книгу. Я же… только купил… Отдайте… отдайте учебник…
— В ремесленники податься решил? — заржал один из нападавших, помахав толстой книгой перед носом бедолаги. — Может это… штанишки мне сошьешь?
— Я не портной, я на кузнеца учусь… Меня только в ученики взяли… Пожалуйста… Не забирайте книгу, она же все равно вам не пригодится…
— Что? — рявкнул второй. — Ты на че эт намекаешь тут, козявка? Думаешь, мы читать не умеем?
— Да нет же, — чуть не заплакал плюгавый, — я не это… я хотел сказать что… Послушайте…
— Чужие вещи брать нехорошо.
Оба нападавших резко обернулись. Я стоял с мечом на изготовку, но Кузьма с натянутой стрелой, которую он поочередно переводил с одной бритой головы на другую, производил больше впечатления. По его стойке сразу было понятно, что как минимум один человек до рукопашной драки добежать не успеет. Прекрасно осознавая этот печальный для себя факт, тот, который держал в руках книгу, решил таки начать с переговоров.
— Шли бы вы отсюда, щеглы, и мы сделаем вид, что ничего не слышали, — нагло сказал он.
— Какое совпадение, — в тон ответил я, — это как раз то, что я и хотел вам сказать.
— Ты бы не нарывался, пацан…
— Еще один шаг, и в гробу будешь лежать без глаза, — предупредил Орел, и направившийся было ко мне бугай остановился.
— Ладно. Еще встретимся.
Он швырнул книгу прямо в лоб ее хозяину и быстро скрылся со своим дружком в переулке.
— Не успели приехать, а нам уже свидание обещают… — посетовал Кузьма.
— Ох, стыдно-то как! Я, хадаганец, сын великой Империи…
— Что случилось, кто это такие? — перебил я стенания мужичка, поднимая его на ноги.
— А вы не знаете? — удивился он. — Сразу видно — не местные… Бандюки это, вот кто!
— Ясное дело, что не правоохранительные органы…
— Ну и вот! Я то, как приличный человек, захотел стать Мастером… Тщательно готовился, долго выбирал подходящую профессию и, когда принял решение, попросился в ученики к одному из ремесленников Незебграда. Приняли меня хорошо, рассказали обо всем. Книгу вот купил, обучающую… А тут они… «Черная Гиена», чтоб их… Нигде от них спасу нет…
Не переставая стонать и жаловаться, мужик скрылся во дворах. Мы проводили его взглядом и переглянулись.
— Черт-те что тут творится, — проговорил Орел оглядываясь по сторонам. — Смотри, а вот и милиция появилась.
— Очень вовремя, — ответил я.
Дальше до мемориала мы шли без приключений. Памятник Незебу находился посреди широкой площади; он оказался еще выше, чем я предполагал — высоченный постамент поднимал и без того гигантскую фигуру в самое небо. Как выяснилось, изображенный человек не просто держал молот над головой, у его ног распласталась поверженная птица и он замахивался на нее, чтобы нанести последний удар. В целом все это выглядело достаточно впечатляюще.
— …И когда Незеб проиграл коварному Тенсесу дуэль Великих Магов, был он изгнан и заброшен в безводную пустыню. И благодать сошла на землю, ибо он обрел свой народ. Мы, хадаганцы, колесили тогда по барханам в скрипучих кибитках. Руки наших женщин растрескались до крови, а младенцы вместо слез плакали песком. Пустынные бури и голодные стервятники уносили одну жизнь за другой. Но нас не покидала надежда. Древнее пророчество гласило, что однажды снизойдет на золотой песок посланник небес, встанет во главе народа и поведет его к владычеству в подлунном мире. И вот Великий Незеб снизошел, встал и повел. Но много еще предстояло испытаний. Однажды на рассвете путь хадаганцев преградили злобные авиаки. Их крылья заслонили солнечный свет, и небо померкло. Их мерзкое карканье наполнило пустыню, и муж не слышал жену, когда та шептала ему на ухо прощальные слова. И тогда Великий Незеб раскрыл сердце для святой ярости и совершил первый подвиг. Ради нас, своих сыновей и дочерей. Ни единого перышка не осталось от авиаков. И хадаганцы продолжили путь к будущей славе.
Все это девушка-смотритель рассказывала с таким придыханием, что я невольно проникся историей. У подножья статуи лежали венки и я вдруг поймал себя на мысли, что тоже хочу как-нибудь отдать дань уважения великому магу, но ничего подходящего случаю мне так и не придумалось. Орел, тем временем, натянул лук и выстрелил в тучу воронья, кружившей над мемориалом.
— Двоих одной стрелой, — ухмыльнулся он. — Я почти приобщился к подвигу Незеба…
— Прекрати.
— Что? Иду по стопам Великих Предков…
— Я бы сейчас лучше пошел по стопам какого-нибудь кашевара. Есть очень хочется. А тебе?
— Я бы не против… Поищем, где перекусить?
— Поищем, где остановимся, там и перекусим, — решил я.
Но не успели мы ступить и шага, как где-то неподалеку раздался свисток и нам навстречу понесся милиционер, ниже меня ростом, но чрезвычайно важного вида.
— Стоять! Стоять, я вам говорю! А убирать кто за собой будет?! — сурово вопрошал он, потрясая перед нами двумя дохлыми птицами, ловко сбитыми Кузьмой.
Рядом, как на зло, не было ни одной урны, так что Орлу пришлось, под грозным взглядом коротышки-милиционера, засунуть птиц себе за пояс.
— Ну вот, дичь мы уже раздобыли, проблема с питанием решена, — ухмыльнулся он.
— Я пас. Вон там бутерброды продают.
— Ну как знаешь…
Мы протолкались к бутербродам, попутно попялившись на столичные газеты и журналы в киосках. Трудно было поверить, что скоро, возможно даже, завтра на этих самых страницах будет мое лицо.
— Хэй, подходи, не зевай! На гибберлингов рот разевай!
Я обернулся на голос и увидел орка, зазывающего публику к трем пушистым, как будто игрушечным, недомеркам, синхронно, словно они одно целое, но без особого энтузиазма выписывающих танцевальные па.
— А ну танцуй, скотина трехголовая! Весели публику! — шумел орк, тыча в пушистиков огромной лапищей.
— Это что, правда гибберлинги? — спросил я Орла.
— Ну да. Ты что, никогда не видел их раньше?
— Откуда?
Я подошел ближе, чтобы разглядеть получше представителей расы, о которой только слышал. Несмотря на то, что эти мелкие мохнатые существа больше походили на домашних животных, они, тем не менее, были разумны
