Софи не видела, но ощутила на себе взгляд Уильяма.

— А по мне так обычные уличные девки, как в любом трактире, — хмыкнула леди Эйлин. — Вот погоди, под утро сам сможешь в этом убедиться, дорогой братец.

Слова леди Эйлин обожгли Софи хуже калёного железа.

Она бросила на Софи взгляд, полный презрения и брезгливости. Её пухлые губы скривились, отчего вся красота с её лица мгновенно сошла, и она стала походить на жабу.

— Могу вас заверить, леди Эйлин, к Софи это не относиться, — услышала она слова Уильяма. На его лице покоилась улыбка, но в голосе звенела сталь.

Леди Эйлин дёрнулась, словно лошадь, огретая хлыстом.

— Право, сестрица, ты слишком скора в суждениях! — засмеялся милорд Каллум, стараясь разрядить возникшее за столом напряжение.

— Прошу простить меня, ваше высочество, я никогда не отличалась особым терпением, — произнесла леди Эйлин, одарив Уильяма своей самой очаровательной улыбкой.

Когда Софи отходила от помоста, её пальцы, сжимавшие ручку кувшина, будто одеревенели. Она шла по коридору, едва не обронив кувшин, который для чего-то унесла обратно с собой, вместо того, чтобы оставить его на столе.

Злость и обида обуревали её.

«Ведьма!» — подумала Софи, вспоминая лицо леди Эйлин.

Позади послышались торопливые шаги, заставившие Софи вынырнуть из своих мрачных мыслей и обернуться.

«Принц Уильям. Что он здесь делает в коридоре для слуг?» — удивилась Софи.

Приблизившись к ней на расстоянии вытянутой руки, он остановился. Его взгляд блуждал по её лицу.

— Ваше высочество? — Софи крепче прижала к себе кувшин с вином.

— Софи… — Её имя тихим вздохом слетело с его губ. Казалось, он и сам не понимал, зачем пошёл за ней. Потом, будто придя в себя, он сказал: — Не принимай слова леди Эйлин всерьёз.

— Что вы, я и не думала!

Он кивнул, и уже собирался уходить, но неожиданно остановился. Его взгляд заскользил по её платью.

— Ты чýдно выглядишь, Софи.

Не произнеся больше ни слова, он развернулся и ушёл так же быстро, как и появился, оставив Софи растерянно смотреть ему вслед.

Глава VIII

Софи вернулась в пропахшую жареным мясом кухню, ощущая смятение, растерянность и… неизъяснимый трепет. Слова Уильяма продолжали звучать в её голове. Снова и снова.

Её щёки зарделись, словно заря, стоило припомнить его взгляд. Столько всего было в том взгляде: томительная нежность, искреннее беспокойство, нескрываемое восхищение…

Софи прижалась спиной к каменной стене, ощущая её шероховатость, и постаралась унять бешеный стук своего глупого сердца.

Кувшин так и прилип к её рукам, и в какой-то момент ей показалось, что твёрдая глина треснет под её пальцами, так сильно она сжимала. Опомнившись, она переправила его на стол.

В кухне было шумно и душно.

Крики, смех и перебранки подвыпивших слуг не смолкали. Пока Гленна отвлеклась (а ей было на что!), они успели где-то раздобыть и поживиться пряным элем.

К слову, Гленну она застала возле грубо сколоченного стола, расположенного в центре кухни. Та отдавала последние распоряжения на счет жареного с грибами и яблоками кабана, что аппетитно лежал на подносе, а медовая глазурь стекала по его спине и бокам. Когда нерадивые кухарки едва не опрокинули кабана на каменный пол, Гленна разразилась отборной бранью. Её лицо стало красным, руки затряслись.

У Софи возникло непреодолимое желание покинуть кухню, но в зал возвращаться хотелось и того меньше. Вряд ли она стерпит нападки леди Эйлин снова.

Её мысли прервало появление Кирсти, в серых глазах которой плескалось озорное веселье.

— А этот лорд Синклер вовсе не дурак! — Она опустилась на стул. — Пока я находилась в зале, он всё соловьем распевал королю и королеве, как хороша и прелестна его дочь, и что женщины в его роду плодовиты, словно кошки!

Кирсти разразилась заливистым смехом, а Софи вспомнила своё "знакомство" с прелестной леди Эйлин. Тихая злость снова протянула к ней свои руки. Сколь очаровательна эта женщина снаружи, столь же она отвратительна изнутри!

— Между прочим, милорд Каллум решил не нарушать традиций, — усмехнулась Несса. — Я видела, как он бросал пылкие взгляды через стол на леди Катрину, но отец не спускает с неё глаз. Вероятно, наслышан о репутации милорда Каллума.

Послышался их тихий смех, который был моментально оборван разъярённым взглядом Гленны. Они замолчали, и разбрелись в разные стороны.

После полуночи время тянулось бесконечно долго.

Софи всё ждала, когда утихнут последние аккорды музыки, и гости разойдутся на ночлег, но стрелки часов давно перевалили за три часа ночи, а гомон в зале не смолкал. Подвыпившие глотки продолжали выкрикивать тосты, громко стучали медные кубки, опускаясь на стол.

Ближе к четырём кухня опустела, остались только кухарки и несколько молоденьких служанок. Ислин уже спала, завалившись ближе к очагу.

Софи выглянула в зал. Помост опустел. Король с королевой покинули пир. Принца Уильяма, впрочем, как и леди Эйлин с братом, она тоже не заметила.

Неизбывная усталость навалилась на неё. Зевая, Софи вышла из кухни.

Стремясь сократить расстояние, она пошла через зал.

Пройдя за одной из колонн, что служили опорой для второго этажа, Софи повернула направо и упёрлась в витую лестницу. Каменные ступени тянулись вверх, а стенные факелы ярко освещали ей путь.

Лестница вывела Софи к длинному коридору, ведущему к спальням. Даже сквозь стены, толщиной в полметра, ей был слышен шум, доносившийся с первого этажа.

От усталости Софи едва могла держать глаза открытыми.

Пройдя уже половину пути, Софи неожиданно услышала шаркающие звуки, что раздавались за её спиной. Обернувшись, она заметила милорда Каллума, шедшего позади неё нетвёрдой походкой. На рукаве его красивого камзола серого цвета виднелись пятна от вина. Решив, что он перебрал, и теперь ищет покои, что были отведены ему, Софи продолжила свой путь.

Один из факелов, расположенных вдоль стены, потух, и в том месте, где коридор был менее всего освещен, милорд Каллум поравнялся с ней. Не