— Вроде бы нормально, — пробормотал Ростислав, отводя глаза.

Оля смотрела ему вслед, не мигая. Непрошенные чувства вновь обрушились на нее, и ненадолго она забыла, как дышать. Вот почему опять? Почему глупое сердце вновь выбирает не того человека? Мало ей было Костика? Нет, больше она не повторит своей ошибки. Она никогда больше не свяжет свою жизнь с человеком, которому не сможет полностью доверять. Не зря же он дала Ростиславу такое прозвище. Казанова…

Он вернулся через минуту, в одной руке у него был стакан воды, а в другой — расческа.

— Спасибо! — сказала Оля и сделала глоток, а потом кивком указала на деревянный гребень ручной работы, который, два года назад, купила на ярмарке мастеров. — А это зачем?

— Буду тебя расчесывать, — улыбнулся Ростислав и сел с ней рядом на кровать. — А то сейчас ты похожа на кикимору болотную, а не на прекрасную Лорелею.

— Ну, спасибо, Казанова!

Она уткнулась носом в стакан и сделала вид, что обиделась. Расхохотавшись, Ростислав обнял ее за плечи и притянул к себе, часть воды пролилась на одеяло.

— Эй!

— Ничего, высохнет! — Ростислав чмокнул подругу в макушку и рассмеялся. А затем откинулся на подушках и вздохнул. — Лорелея, я из-за тебя раньше времени поседею.

— Это еще почему?

— Вот как можно так о себе не заботиться? Ты явно весь фильм просидела с жаром! А куда твой этот… Рома смотрел? Ты хоть сказала ему, что плохо себя чувствуешь?

— Э…

— Я так и думал. Выпила? — Ростислав взял пустой стакан и поставил его на тумбочку у кровати. — Еще хочешь?

— Нет, спасибо.

— Захочешь — скажешь. Так вот…

Еще минут десять он отчитывал Олю, и та и не думала возражать — заслужила.

— Ладно. Есть хочешь?

Оля прислушалась к себе.

— Ну… Не то что бы… — И тут ее глаза округлились от ужаса. — Казанова!

— Что?! — всполошился он.

— Который час?!

— Полдевятого. А что?

— Кофейня! Мы опоздали!

Так громко и долго Ростислав уже давно не смеялся, у него на глазах даже выступили слезы.

Оля отодвинулась от друга и повернула к нему голову. Чем больше она на него смотрела, тем больше ей хотелось его ударить. Она уже даже оружие выбрала — гребень, но Ростислав вовремя успокоился.

— Не обижайся, Лорелея! — все еще посмеиваясь, сказал он.

— Да иди ты! — она скрестила руки на груди и отвернулась.

Ростислав хмыкнул, обнял ее сзади и положил подбородок ей на макушку. Оля сердито засопела.

— Ничего ты не понимаешь! — фыркнула она.

— Да все я понимаю. — Ростислав притянул ее к себе ближе, и она услышала, как быстро бьется его сердце. — Я знаю, что для тебя это важно. А для меня важнее твое здоровье. Так что ты сегодня весь день лежишь в постели. И не спорь! А то врача вызову!

От этих слов Олю передернуло — она с детства боялась людей в белых халатах. Так что угроза подействовала, и Оля обмякла в руках друга.

— Так-то лучше! — улыбнулся он. — И никакой работы!

— Да я, как-то и не собиралась… У меня сегодня выходной по плану.

— Ну и умница!

Ростислав ослабил объятие, а потом и вовсе отодвинулся. Против воли она почувствовала разочарование, но постаралась отогнать его от себя подальше.

— Ай!

— Извини. Я это делаю в первый раз, — в голосе Ростислава послышалось смущение.

— Не верю.

— Правду говорю.

— Ладно. Нежнее, пожалуйста.

— Я постараюсь.

Прядь за прядью Ростислав расчесал ей волосы. И делал он это с такой осторожностью и трепетом, что Оля ясно чувствовала его восхищение.

— Ну и фетиш у тебя, — пробормотала она.

Ростислав не стал отпираться.

— Ну и что? У каждого есть свой. Вот у меня — длинные волосы. А у тебя?

— Нет у меня никакого фетиша.

— Не верю.

— Твое право.

Волосы были в порядке, но Оле было страшно представить, что творилось у нее на лице — макияж она вчера не смыла. Поэтому первым делом, после того как Ростислав расчесал ей волосы, она отправилась в душ. А другу тем временем наказала наколдовать что-нибудь на завтрак. Готовил он определенно лучше нее.

Отражение в зеркале ее порадовало: тушь немного осыпалась, но в целом ничего ужасного с ее лицом не случилось. Мицеллярная вода смыла остатки макияжа, а водопроводная — ночной пот. Оля бы еще долго стояла под упругими струями, но аппетитные ароматы выманили ее из ванной комнаты. Завернувшись в новенький светло-голубой махровый халат, Оля пошла на запах.

— Вафли?! У меня есть вафельница?!

Странно, но в Олином зеленом переднике с рюшечками, поверх своей обычной одежды, Ростислав не выглядел смешно.

— У тебя вообще много чего есть. Ты садись, давай, а я пока кофе сварю.

Оля устроилась на своем любимом стуле у окна и смотрела, как Ростислав хлопочет у плиты. Он выглядел здесь так естественно, словно готовил Оле завтрак каждый день. На мгновение Оля представила, что они вместе. Но тут же отогнала от себя эту мысль. И все же…

Из спальни донеслась мелодия, что стояла на Олином телефоне.

— Сиди, — тут же отозвался Ростислав. — Сейчас принесу.

Он отставил турку с уже готовым кофе и пошел за телефоном. Через несколько секунд Ростислав вернулся, и на лице его Оля увидела выражение, которое она никогда у него прежде не замечала. Неужели… это боль?..

— Тебе твой Рома звонит.

Глава 13 — … и два кусочка коричневого сахара

Оля переводила взгляд с экрана смартфона на лицо Ростислава и обратно.

— Что смотришь? — усмехнулся друг и поставил перед ней чашку с горячим кофе, не забыв добавить туда два кусочка коричневого сахара. — Отвечай. Пока он не передумал.

Потрепав Олю по голове, Ростислав вышел, чтобы ее не смущать. Мелодия на телефоне смолкла и тут же заиграла вновь.

— Алло?

— Оля, доброе утро!

— Доброе.

— Оля… Извини, что вчера так сбежал. Понимаешь… На работе кое-что случилось.

— Я помню, Рома. Ты мне вчера говорил.

— А… Да. Оля, — он ненадолго замолчал, словно собирался с духом. — Ты не обиделась?

— Нет. — Оля сделала глоток, и ее глаза распахнулись от удивления. Кофе был точно таким, как готовила Вика!

— Просто… ты сегодня в кофейню не пришла. А я знаю, что ты никогда не пропускаешь.

Глоток, еще глоток — само совершенство!

— Просто неважно себя чувствую.

— Ты заболела? После вчерашнего дождя? Да?

В голосе Ромы послышалось такое неподдельное беспокойство, что в ответ Оля сказала:

— Нет. Все в порядке. — Она сделала еще один глоток и зажмурилась от удовольствия. — Съела вчера