Эдам тем временем исподволь поглядывал на задумчивого Джин Хо, который больше не выглядел изнеженным менестрелем. Его гладкое лицо вдруг стало взрослым и суровым, а холодные глаза поблескивали острым отблеском воронёной стали.

— У вас необычный веер, господин Хуан, — наконец, обратился он к лису. — И вы владеете им не хуже, чем иные мечом.

— Убить можно многими невинными на вид предметами, — пробормотал Джин Хо.

— Это искусство вашего племени? — не унимался юноша.

— Можно и так сказать…

— И все воины вашего племени похожи на вас?

Джин Хо наконец отвлёкся от своих раздумий и с недоумением взглянул на него.

— О чём ты?

— Вы выглядите и ведёте себя, как избалованный паж. Простите, но у нас в Сен-Марко иные нравы, и ваше поведение выглядит… немного неприличным.

— Эдам! — прикрикнул Марк, но Джин Хо остановил его:

— Пусть говорит.

— Я отношусь к вам с тем уважением, которого требует от меня мой господин, — продолжил Эдам, — а после этой схватки в лесу оно стало вполне искренним. Но именно увидев в вас отважного и искусного воина, я осмеливаюсь прямо просить вас о том, чтоб вы несколько изменили своё поведение с его сиятельством. Я вижу, что вас мало заботит, что думают о вас окружающие, но репутация моего хозяина может от этого пострадать. В замке уже ходят слухи, слуги шепчутся…

— О чём? — уточнил Джин Хо.

— О том, что между вами и его сиятельством отношения не столько дружеские, сколько… — он замялся. — Довольно предосудительные, я бы так сказал. Герою Сен-Марко, каким все знают барона де Сегюра, это грозит бесчестьем.

— Да нет никаких отношений! — возмутился Марк.

— Это мне известно, потому что я давно и хорошо вас знаю, но со стороны люди видят другое.

— В этом замке все с ума сходят от скуки, вот и развлекаются сплетнями, — проворчал Шарль. — Мы с Эдамом уже глотки сорвали, убеждая всех в том, что это всё чушь, но когда есть кто-то, кто так же уверенно высказывает противоположное мнение, полностью убедить окружающих в нашей правоте довольно сложно.

— И кто же это высказывает такое мнение? — мрачно уточнил Джин Хо.

— Это Манон, горничная её сиятельства, — ответил Шарль. — Вздорная девица! Она обожает сплетни! Да и чего ожидать от горничной? Пока дамы занимаются своими делами при дворе, их служанки бездельничают в помещениях для слуг. Вот и эта такая же! Она целый день бродит по замку и болтает с прислугой, а чтоб повысить в их глазах свою значимость, делает вид, что ей известно такое… — он картинно закатил глаза.

— Она мстит мне за то, что я не обращаю внимания на её жалкие попытки соблазнить меня, — проворчал Джин Хо. — Она об этом пожалеет…

— Даже не вздумай! — остановил его Марк. — Я поговорю с женой, и она отчитает эту девицу.

— Как скажешь… — буркнул лис, отводя взгляд своих зелёных глаз.

В замок они вернулись, когда уже подступили ранние сумерки. Марк сразу же поднялся в свой кабинет и вызвал к себе управляющего. Де Невиль вскоре явился и остановился у дверей, с некоторым беспокойством глядя на графа.

— Что-то случилось, ваше сиятельство? — спросил он.

Марк стоял у окна, задумчиво глядя на поросшие лесом горы. Не отрывая от них взгляда, он негромко произнёс:

— Мне было восемь лет, когда я лишился отца и остался один в этом мире. Меня приютил король Арман. Он опекал меня и проявлял поистине отеческую заботу. Он щедро дарил мне ту ласку, которой я был лишён в своём сиротстве и которой так жаждал. И я был благодарен ему за это. И позже, уже будучи подростком, я старался так же относиться к обделённым заботой детям — сыновьям и младшим братьям моих друзей. Я был их старшим другом, товарищем их детских игр. Я выслушивал их маленькие секреты, поддерживал в сложных ситуациях, утешал, когда им было грустно, давал им первые уроки фехтования, когда они брали в руки свои деревянные мечи. Те мальчики уже стали молодыми мужчинами, они получили свои золотые шпоры, но по прежнему относятся ко мне так же, как в детстве, зовут меня дядюшкой или просто по имени, потому что в душе каждого мужчины живёт ребёнок, которым он был когда-то. И я не могу относиться к ним иначе, потому что в моих глазах они остаются теми самыми мальчиками, которые когда-то искали моей поддержки, моей заботы и ласки. Можно ли считать предосудительными такие отношения между мужчинами?

Он обернулся и взглянул на де Невиля, который выглядел смущённым.

— Приехав в замок, — продолжил Марк, — я был впечатлён тем, как вам удаётся содержать его в образцовом порядке, как вышколены слуги. Увы, я, кажется, переоценил вас. Мне стало известно, что слуги разносят по замку компрометирующие меня слухи, а вы и пальцем о палец не ударили, чтоб их пресечь. Я разочарован. Можете ли вы навести порядок в замке самостоятельно, или мне придётся сделать это самому с помощью моих рыцарей?

На лице де Невиля появилось искреннее раскаяние, и он принялся извиняться перед хозяином и заверять его в том, что немедля пресечёт эти разговоры и впредь не допустит ничего подобного. Марк выслушал его, не перебивая, после чего, молча кивнув, позволил уйти.

Затем он направился к жене и застал её в новом будуаре, переделанном из маленькой гостиной рядом с их спальней. Она сидела перед зеркалом, и Манон поправляла ей причёску. Марк мрачно взглянул на горничную, и та поспешно выбежала из комнаты, а Мадлен вскочила и с радостной улыбкой бросилась к нему.

— Я надела новое платье! — похвасталась она и закружилась, демонстрируя свой наряд из розового атласа, украшенный кружевом, а потом подошла и положила руки ему на грудь. — Мне ведь оно к лицу?

— Тебе всё к лицу, — улыбнулся он, обняв её, и поцеловал в губы. — Скажи мне, ангел мой, ты мне доверяешь?

— Что за странный вопрос? — удивилась она.

— Не так давно между нами возникло недопонимание, которое едва не привело к трагическим последствиям. Тогда ты обещала, что впредь не будешь ничего от меня скрывать. Так почему на сей раз ты, вместо того, чтоб поговорить со мной и задать вопросы, которые тебя тревожат, пытаешься всё исправить и стучишься в открытую дверь?

— О чём ты? — насторожилась Мадлен.

— О тех сплетнях, которые распускает обо мне и Хуане твоя горничная. Почему ты слушаешь её и не хочешь всё выяснить у меня?

— О, Марк… — пробормотала она растерянно.

— Я понимаю, что моя явная симпатия к этому едва знакомому тебе юноше выглядит немного странно,