Шрифт:
Закладка:
— Ладно, ладно, я скажу, чтоб они оставили тебя в покое, — пообещал ему Марк и ушёл по своим делам.
Весь тёмный день он просидел в кабинете, просматривая документы, привезённые де Круа, а потом принялся перебирать архив, оставшийся от графа Аделарда. Он не знал, насколько уместным будет читать личную переписку и дневники, потому отложил их до приезда деда, а сам занялся чтением деловых записей. Как выяснилось, Аделард всерьёз был озабочен развитием своего графства и явно собирался превратить его в ещё одно средоточие искусств и науки, он мечтал выстроить здесь город, который привлекал бы просвещённых людей и был столь же светлым и прекрасным, как Лианкур. Оставалось лишь сожалеть, что ранняя смерть на поле боя не позволила ему осуществить эти грандиозные планы, а Марк с горечью подумал, что у него с его привязанностью к Сен-Марко просто нет времени и желания заниматься этим.
Выйдя вечером из кабинета, Марк послал слугу за де Невилем, чтоб снова пригласить его к столу, но тот, сославшись на занятость, отказался, что показалось Марку неучтивым. Потом он заметил какие-то странные и даже настороженные взгляды слуг. Зато Мадлен в этот вечер надела свой самый красивый наряд, была мила и игрива, и пораньше затащила его в спальню, чем порадовала, хоть и удивила его. Впрочем, он счёл, что ей тоже скучно здесь и не стал задумываться об этом.
Однако утром де Невиль снова не спешил явиться к нему с докладом, да и поведение слуг не изменилось. Он позвал к себе Модестайна и заметил, что парень чем-то расстроен. На вопрос: что случилось, он начал рассказывать что-то о том, что утром повар Курбе подрался с лесничим Сильвестром из-за украденного из кладовки окорока, но это Марка не заинтересовало.
Он вышел на террасу и задумчиво окинул взглядом сад, который благоухал утренней свежестью и манил прогуляться по мраморным лестницам и дорожкам. Он спустился вниз и какое-то время бродил под тенистыми деревьями, посидел на краю каменной чаши фонтана, опустив руку в прозрачную ледяную воду и, наконец, направился обратно в дом.
Поднимаясь по лестнице на галерею, он вдруг увидел старика в серой холщовой блузе и кожаном фартуке, который с озабоченным видом шёл куда-то, держа в руке необычный предмет. Приглядевшись к нему, Марк увидел, что это обгрызенный острыми зубами свиной окорок.
Заметив его, старик поклонился, а потом, проследив за его взглядом, пояснил:
— Нашёл это закопанным под кустами роз, ваше сиятельство. Господин де Невиль говорил, что в саду завёлся какой-то зверь, да я не верил. И вот, поглядите… Только что ж это за зверь, если он смог открыть дверь кладовки, которую Курбе запирает на ключ, и стащить окорок?
И бормоча что-то в этом роде, он направился дальше, видимо намереваясь вернуть повару остатки его пропажи, а Марк поднялся выше и вдруг наткнулся на Джин Хо, провожавшего садовника сердитым взглядом.
— Он спёр мою нычку! — обиженно пожаловался лис.
— Лучше прятать надо, — проворчал Марк, проходя мимо.
Он воспринял это происшествие, как нечто забавное, но вечером оно вдруг возымело весьма печальные последствия.
— Какое несчастье! — огорчённо воскликнула госпожа де Невиль, которая зашла в его гостиную, чтоб поставить на стол свежий букет белых хризантем. — Наш садовник Косм упал с лестницы и сильно расшибся! Леандр пошёл к нему, он умеет лечить раны. И представьте, старик сказал, что спокойно шёл по лестнице, как вдруг прямо на него бросился большой белый зверь с огромными зубами. Он испугался, упал и скатился по ступеням! Уж и не знаю, что за чудовище такое у нас объявилось! Муж собирается ночью выпустить в сад своих волкодавов. И если это обычный зверь, они его затравят, а если нет…
И она, огорчённо качая головой, ушла, а Марк тут же отправился к Джин Хо. Тот и не думал отпираться, тут же признав, что это он напугал старика.
— Ему не стоило брать мой окорок, — мрачно пояснил он. — Нычка — это святое. Её может взять каждый, но он должен понимать, что это не пройдёт безнаказанным. И что такого случилось? Я всего лишь его испугал. Не съел же! А то, что он скатился вниз, так я и лапой его не тронул!
— Знаешь что, — раздражённо проговорил Марк, — я уже проявил к тебе немало снисходительности, но ты явно злоупотребляешь моим гостеприимством. Разве я устраивал что-то подобное в твоём доме? Я превращал в помойку комнату, которую ты мне предоставил? Я воровал продукты? Или может я причинил вред твоим лисам? Нет! Хотя кое-кого мне очень хотелось придушить…
— Тиён — хорошая девочка, — обиженно буркнул Джин Хо. — Она умеет быть полезной, просто слишком любит человеческую печень.
— Мой садовник тоже полезен! — вскипел Марк. — Он ухаживает за этим прекрасным садом и выращивает чудесные цветы. И что? Кто теперь будет делать всё это? Может, ты возьмёшься за лопату?
— Я не могу, у меня лапки, — проворчал Джин Хо. — Ладно, не кричи. Я больше не буду причинять вред твоим слугам и обещаю, что сегодня же навещу старика и сделаю всё, чтоб он поскорее выздоровел. Ты доволен?
— Нет.
— Ладно, так и быть, — Джин Хо вздохнул. — Я разрешаю убрать в моей комнате и не буду воровать еду… — он жалобно взглянул на Марка. — И не сердись на меня! Это расстраивает. Я не сделал ничего такого, чтоб меня нельзя было простить. Давай мириться, иначе у меня начнётся депрессия. Ты действительно хочешь слушать моё унылое нытьё всю ночь напролёт?
— А ночью тебе лучше остаться в комнате, потому что управляющий выпустит в сад своих волкодавов, — мстительно заявил Марк, но лис вдруг забеспокоился.
— То есть и волкодавов мне трогать нельзя?
Он их и не тронул, только несчастные псы почему-то забились под лавки в беседке и испуганно выли, пока старый Пьер не спустился в сад и не увёл их в пустую псарню, где запертые за крепкими дверями они, наконец, успокоились.
Следующее светлое утро было ясным и прохладным, и Марку просто хотелось проехаться верхом. Потому он велел Эдаму и Шарлю оседлать коней и пригласить на прогулку господина Хуана. Это вызвало глухое раздражение Эдама, а у Шарля — приступ ужаса, но они безропотно отправились выполнять
