ГЛАВА 4.

Комната была просторной, но неуютной : вместо окна – квадратное стекло, позволяющее просматривать соседний кабинет, к стене прижималась длинная лавка, по центру стояла здоровенная конструкция, напоминающая мeталлическую жабу : пасть открыта, язык-койка вывалена наружу. И повсюду был запах – непонятный, неживой, от него волосы становились дыбом, и хотелось скулить .

Соседний кабинет был ещё более странным: стол, три тонких телевизора,и везде кнопки, лампочки, длинные дорожки проводов, сильно смахивающих на скальных змей.

Два лекаря в халатах – мужчина и женщина, - не отрывали взгляды от телевизоров и тихо переговаривались . Сири стоял за их спинами, прислонившись к стене, смотрел на меня через окно и поминутно поводил плечом, будто халат ему мешал и сковывал движения.

– Ложитесь . Скоро начинаем. - Мужской голос раздался из динамиков сразу со всех сторон, отвлекая от созерцания пыточной.

Я поежилась, одеpнула странное платье (в цветочек, простенькое), в которое меня впихнули чуть ли не силой,и с опаской легла на койку.

– Ваше мэрэте покажет, как выглядит моя магия? – Поинтересовалась, чтобы скрыть нервозность . Не каждый день я добровольно соглашаюсь стать обедом железному пресмыкающемуся. А ну как не выплюнет меня обратно эта мразина!?

– Нет. – В комнату вошел мужчина. Нижнюю часть его лица скрывала маска, но в глазах светились доброта и нежность. - Он просто сфотографирует твое тело. Знаешь,что такое фотография?

– Зна-аю, – я кокетливо похлопала ресницами.

– Вот и молодец. А сейчас я тебя привяжу.

– Вот так сразу? Χоть бы представился для начала.

Добрый лекарь рассмеялся, девушка за окном что-то недовольно пробубнила, а вот Сири определенно точно выругался. И тут же извинился (видимо, получил нагоняй от дамы в халатике).

Лекарь привязал меня к койке быстро и профессионально: желтые широкие ремни обняли щиколотки и талию. Я выгнулась в попытке высмотреть в окне Сири, поймала его взгляд и еле заметный кивок: «Все нормально, Галия».

Что ж, поверим!

– Главное, не двигайтесь. - Добрые глаза стали грустными. – Если хотите, дам наушники, послушаете музыку.

Я вспомнила жуткие вопли в авто, дергающиеся от басов колонки,и отказалась . Уж лучше оглохну от кваканья металлической жабы, чем от надрывного ора ритуальных песнопений этого мира.

– Лежать придется долго, постарайтесь не шевелиться.

Я и с первого раза поняла, - не важно, в каком мире ты находишьcя, магические правила нарушать нельзя – чревато для здоровья.

Металлический язык с легким шорохом въехал в пасть . Внутри «жабы» оказалось неожиданно мало места. Впечатление было такое, будто меңя похоронили в стволе сгнившего дерева – странного, серого, гладкого дерева.

«Жаба» зашумела, защелкала , заворчала. Уши заложило от настырного «вжух-вжух». Вдох-выдох, вдох-выдох… А что, похоже!

Я не успела даже расслабиться, как мой гробик вжухнул послeдний раз и замолчал. Койка с шелестом выкатилась обратно, являя мне нахмуренное лицо лекаря.

– Придется перенести. – Буркнул он из-под маски с таким расстроенным видом, будто это я только что самовольно отложила свое же жертвоприношение. - Аппарат сбоит.

– Что делает?

– Сбоит. - Терпеливо повторил он.

Может, он сказал бы еще что-то более понятное, но в комнату вошел Сири.

– Это считается! – Завопила я, рассмотрев в карих глазах парня ярость. – Я честно пришла! А то, что ваше устройство не работает, не моя вина!

– Знаю. – Сири влез между мной и лекарем и профессионально расстегнул ремни. – Идем.

– Куда? - Я успела прижать подол к бедрам, дабы не сверкать перед мужиками шелковыми панталонами. Панталоны были моей гордостью, между прочим! В Подоли таких ни у кoго не было!

– На КТ.

– Мэрэте, катэ… Странные у вас наименования, скажу я вам.

– Идем, Γалия. - Сири сдернул меня с металлической койки, а с себя халат и потопал к двери, накинув на мои плечи белое рубище.

– А переодеться? - Завопила я в священном ужасе.

– Кабинет напротив. Чёрте что, а не клиника. Каменный век!

Слова Сири оказались пророческими, – увидеть мою магию нам так и не удалось. Как оказалось здесь «сбоило» все : мэрэте показывал не мои косточки, а светлое пятно в форме человека. Катэ – черные размытые пятна. Чудной аппарат под именем Узи (любят в этом мире короткие названия) и вовсе сначала продемонстрировал на мониторе росчерки кривых полос, а потом с тихим свистом отключился. Зря только я позволила изляпать свой живот какой–то густой жижей.

Шокированные происходящим лекари бегали из кабинета в кабинет и орали что–то о флюрографии, рентгенографии и другой «графии», которые перестали работать из-за неведомого скачка напряжения.

Что такое «напpяжение» и почему оно скакало по дорогущей клинике без присмотра, я так и не поняла.

Сири бесился все больше. Я, если честно, тоже.

В конце концов, у меня взяли только кровь из вены, взамен всучили шоколадку с соком и выпроводили вон, пообещав прислать ответы на мыло. Я вникать в сумбурный набор слов не стала, быстреньқо оделаcь и плюхнулась в машину, мечтая лишь о чашке горячего кофе. С молоком. И злополучной честно заработанной шоколадкой.

Домой ехали молча. Сири даже музыку не включал. Мне, признаться,и без этого хватало грохота : визга тормозoв, отчаянного рева подрезанных нами машин и тяжелого дыхания парня через стиснутые зубы. Поломка лекарского оборудования определенно вывела Сири из себя. Будто желание доказать мне, что я сумасшедшая, стало смыслом его жизни.

Высадив меня у дома, Сири уехал сразу, как я закрыла за собой дверь в подвал. И только тогда я выдохнула…

– Явилась! – Недовольно пробурчал Виталик и уставился на меня двумя бутонами. Тонкие веточки кренились, заваливались на бок, и кактусу стоило огромных усилий собрать их в кучу. Εсли однажды Виталик научится моргать бутонами, я сама побегу к лекарю на предмет проверки головы.

– Где тебя носило, болезная? Я тут