лучшего компаньона, лерен Станкевичус, – согласилась она, беря его за руку.

Он притянул ее к себе и положил руку ей на спину. Его пальцы задели обнаженную часть ее спины. Прикосновение было теплым и мягким. Ее ладонь опустилась на его плечо.

Они медленно начали двигаться в такт музыки. На лицах обоих искрились счастливые улыбки. Их слова казались ничего не значащими, но скрывали множество тайн.

– Прости, – он извинился, понизив голос.

– Ты не должен извиняться.

Он закружил ее вокруг себя.

– Знаешь, что должен, – настаивал он. – Никто не заслуживает моего внимания больше, чем ты. Но мой отец… – Сет склонил голову, огорченный, – …считает, что я должен уделять особое внимание интересам Петра Пемондарка, поскольку я и так не дам сбыться его желанию соединить меня узами брака с его дочерью, – неохотно признал он. – Чтобы удар не был таким сильным, когда придет время.

Упоминание об их помолвке заставило искру надежды снова разгореться в ее груди. Келани не могла понять, как мысль о свадьбе, которая так пугала ее когда-то, теперь казалась почти несбыточной мечтой. Лересе нужно было все сделать постепенно, по порядку. Она не любила неожиданностей. Ей не нравились решения, принимаемые в последнюю минуту. Она считала, что они чаще всего обречены на неудачу.

– Если такова воля твоего отца, то и моя тоже, – заявила она, искренне улыбаясь, когда наконец-то оказалась рядом с Сетом. – Интересы Станкевичусов теперь для меня на первом месте.

Сет сглотнул, пряча радость. Ее слова подтвердили его обязанности по отношению к своему роду, и то, что она это понимала, сняло груз с его плеч. Он не хотел, чтобы Келани думала, будто он испытывает хоть какой-то интерес к Пемондарк, кроме выгоды. Но для С. необходимы были союзники П., и наоборот.

Он сжал ее руку, сдерживая желание обнять и поцеловать в губы у всех на виду. Но пришлось довольствоваться поцелуем руки.

Огонь словно прожег тыльную сторону ее ладони и распространился по всему телу. Ее щеки вспыхнули. Келани попыталась спрятать свое лицо, немного наклонившись к нему. Они были так близко и все же так далеко.

Он воспользовался этой близостью, чтобы прошептать ей на ухо:

– В Тайне Флоры. Где в последний раз.

Келани выпрямилась. Она кивнула.

Они снова встретятся тайком. Она опять будет наедине с Сетом. Волнение не позволит ей съесть что-либо этим вечером. Она также не будет способна просто сидеть и ждать. Ее возбуждение было очевидно даже для неискушенного взгляда. Единственным выходом было двигаться, танцевать до тех пор, пока не заболят ноги. Внимание Сета – бальзам, который залечит все ее раны…

Ожидание стоило разлуки. Встреча с ним настолько опьянила ее, что ей было наплевать на партнера, который следующим протянул ей руку. Неизвестные лица сменяли друг друга. Их словам не удавалось разрушить кокон ее мечты. Все комплименты и лесть, даже остроты, что некоторые бесстыдники осмеливались говорить в надежде разрушить пелену ее безразличия, канули как в воду. Келани знала, что она красива, ей всегда говорили об этом. Это не то, что выбило бы ее из колеи. Безымянные не могли ее смутить, они лишь впустую тратили силы и время. Однако ей хотелось потерять это время.

Кирстин глазам не верила, с какой легкостью ее сестра обходилась с незнакомцами. Она пыталась словить ее взгляд пару раз, но была слишком увлечена тем, как выглядит сама, соответствует ли Имени. В итоге она наморщила лоб, требуя объяснения. Келани произнесла только одно слово: Сет. Тут Кирстин потеряла всякий интерес, забыла о своей сестре и сосредоточилась на розах, вышитых на мундирах.

Звон хрустального бокала, по которому стучали ложкой, оборвал мелодию. Хиранель Херальдум снова привлек внимание своих гостей.

– Я думаю, сейчас подходящий момент, чтобы сообщить отличные новости, – провозгласил он. – Вам ведь не кажется, что это будет просто очередной день рождения? – добавил он, сопроводив риторический вопрос игривой интонацией, на которую был способен не каждый секир. – Что особенного в праздновании, которое повторяется год за годом?

Некоторые посмеялись над его остротой. Он от удовольствия схватился за края пиджака. Но как бы он ни оттягивал их, они не могли скрыть его ярко выраженный живот.

– А я говорила тебе, что здесь запрятано что-то еще, – пробормотала Кирстин сестре. Келани толкнула ее локтем.

– Дочь моя, подойди сюда, – попросил секир, протягивая руку имениннице. Хезия была готова к его просьбе. Она преодолела несколько шагов, отделявших ее от помоста, и встала на одной высоте рядом с отцом.

– Друзья мои, гордость и радость переполняют мое сердце, когда я объявляю эту новость, – произнес он, сжав ее плечо. Хезия смотрела на отца. Свита выжидала с интересом. – О помолвке моей дорогой Хезии.

Аплодисменты раздались, как только аудитория осознала сказанное. Отсутствие жениха означало, что он был безымянным, может быть, полукровкой, а может, и нет. Существовал только один способ узнать это: посплетничать с приближенными или дождаться встречи с ним в день свадьбы. Возможно, если бы девушки Кевалайн были немного повнимательнее, они увидели бы предпочтения лересы по особенному отношению к одному из мужчин, с которым она танцевала. Однако человек, который решил разделить жизнь с одной из Х., не мог заставить К. не спать по ночам. Они хлопали, как и все остальные, хотя, очевидно, с чувством превосходства.

Хиранель обнимал дочь своими короткими руками. Проявление привязанности позволялось только секиру, и это происходило в свете лишь по отношению к представителям того же рода. Ее брат и сестра, Херзай и Хайла, вскоре появились, чтобы снова поздравить ее. Тем временем слуги просочились обратно сквозь толпу зрителей, неся двухцветные подносы. Каждый выбирал напиток на свой вкус: игристое вино, подходившее теме вечера, или дуткурскую настойку из плодов земель Х.

– Давайте выпьем, – пригласил всех Хиранель, намекая даже самым рассеянным о раздаче напитков.

Многие Кевалайны, не задумываясь, выбрали игристое вино. Однажды они уже пробовали медного цвета настойку Херальдума, и им хватило. Для девственного нёба, не привыкшего к горькому послевкусию, это была настоящая пытка. То, что Х. глотали как воду, у других вызывало рвоту.

– Келани, попрощайся со своим братом, – заявила Кирстин, повернув лицо к Кигану, который только-только приблизил ко рту медный бокал. Пальцы лерена сжимали его ножку. – Можешь уже представлять Курта в роли следующего секира.

Киган сморщил нос, как ребенок.

– Мы в их секьяре, празднуем великое событие, важное для их рода. Меньшее, что мы можем сделать, это смочить губы Эликсиром Флоры, – для своих нравоучений он избрал название, используемое Херальдумами для самого изысканного, по их мнению, напитка, что мать-природа подарила им. –