— О представлении или о тебе в нём?

— Можно и обо мне. — Названный Гароу медленно, один небольшой шажок за другим приближался к девушке, словно искусный заклинатель змей к ядовитой гадине. Он явно побаивался, но и испытывал удовольствие. — Чем же я плох в конце-то концов?

Два других симиана негромко засмеялись. Они тоже были весьма крепки, но в сравнении с лидером явно занимали подчинённые позиции. Наблюдавшему Тобиусу вспомнились годы обучения, когда, бывало, он оказывался один против трёх-четырёх соучеников. Иногда на его стороне оказывался Малкарус, и они вместе вели неравный бой, расквашивая в кровь носы, весёлое было время… Но начиналось всё как правило похожим образом, — один противник рычал, а остальные подгавкивали: «Моль! Моль! Сын Безымянного!».

Правда тут основной мотивацией для нападения была симпатия, а не антипатия.

— Действительно, давайте поговорим о господине Гароу, ведь ничего интереснее и важнее в мире нет. Как всегда.

Уголок рта юноши дрогнул, выдавая натяжение нервов.

— Нет… ну, нет! Что ты! Давай поговорим о тебе! О тебе тоже очень интересно было бы поговорить! — попытался выплыть он.

Даже Тобиус, мало что знавший об общении с женщинами, подивился неуклюжести ухажёра. Всё это обещало очень быстро и неприятно кончиться.

— Правда? Ну, спасибо! И что же ты хотел сказать обо мне, Гароу?

— Ну, Вифани, просто… ну, у тебя красивые глаза…

— Спасибо. Что-то ещё?

— Ну… и… и… хвост!

— Что — хвост?

— Он такой длинный… сильный.

— Что-то ещё, Гароу?

Тобиус не видел лица девушки, так как стоял позади, но отчего-то был уверен, что на нём была холодная и опасная улыбка. Вифани не ведала пощады.

— Ну… э… фигура твоя… она тоже очень красивая, — Гароу не понимал, что движется в западню, ему казалось, что под ногами как раз появилась крепкая ветка. — Гибкая такая…

— И это всё, что ты обо мне знаешь, Гароу. Понимаешь, в чём беда?

— Я… не, не очень.

А ведь только что он вёл себя так самоуверенно, — подумал Тобиус, — сколько времени бедолага набирался смелости? Он думал, что выступление на площади как-то поможет ему растопить сердце девушки, даст преимущество на старте? Только она была иной, не такой как большинство сверстниц, в её умной голове роились совсем другие мысли, а её, как было верно подмечено, красивые глаза, взирали на мир иначе.

— Мы чужие друг другу, обитаем в разных мирах, Гароу, — молвила Вифани, — мы не знакомы, нам не о чём говорить.

— Но ведь я пытаюсь… я… когда я говорю с тобой… ты же никогда…

— Ты утомил меня, Гароу. Мне сейчас нужно немного одиночества. Буду признательна, если вы все трое отправитесь на церемониальное гадание и оставите меня в покое.

Сказано было жёстко и хлёстко, парня словно розгой по лицу ударили, он даже немного отшатнулся. Вокруг глаз и на переносице собрались морщины гнева и недоумения. Гароу явно был из тех, кто не привык уступать и терпеть поражение, однако эту сравнительно хрупкую девушку он побаивался настолько, что твердокаменная обычно решимость шла трещинами. В растерянности, раздражении взгляд тёмных глаз метался, пока вдруг не наткнулся на молчаливого согнутого сару неизвестного роду-племени. Этот сару был донельзя уродлив, всё, начиная с цвета шерсти и заканчивая ужасной красной мордой, отвращало. Не говоря уже о шраме и…

— Чего ты улыбаешься, урод? — с тихой злобой спросил симиан. — Надо мной смеёшься?

Тобиус, стоявший едва ли не на четвереньках и притворявшийся, будто его не существует, не улыбался. Просто ложная личина, в отличие от настоящего лица мага, сохранила сложный шрам, который должным образом натягивал левую часть верхней губы. Могло действительно показаться, что «сару-данх» усмехался, да ещё и зубы были видны, а в обществе симианов выставленный на обозрение оскал иначе как враждебность не трактовался.

— Надо мной смеёшься, урод?!

— Не смей! — вскрикнула Вифани.

Шест крутанулся в длинных и сильных руках, но Тобиус не намеревался дважды допускать одну и ту же ошибку. Он отпрыгнул, мыслесилой помогая себе совершить приличествующий симиану кульбит, оказался на расстоянии и припал к потёртой коре баньяна.

Маг был готов уклоняться сколь угодно долго, и ему пришлось прибегнуть к чарам, так как для спутников Гароу движение шеста словно послужило сигналом. Ловко обогнув Вифани, которая яростно кричала на вожака, эти двое налетели на недоумка, а тому оставалось лишь уходить от ударов. Любой из них мог разоблачить его, покалечить или убить, в то же время человек не мог отвечать никаким образом. Законы Ронтау были просты, — сару-хэм имели право учить недоумков уму-разуму, а те не имели права огрызаться.

Он был быстр, ловок, неестественно хорошо держался на ветке, даже когда должен был соскользнуть и упасть, успевая при этом приглядывать за Вифани. Девушка обрушилась на рослого ухажёра холодным штормом, заморозила до состояния ледяной статуи, не способной пошевелить и мускулом. Не всякая женщина смогла бы совместить холод и ярость так гармонично, как делала это она.

Наконец раздался громкий вопль и запыхавшиеся палкамахатели оставили недоумка в покое. Гароу шёл прочь с напряжённой прямой спиной и извивавшимся хвостом, прихлебатели поспешили за ним.

Когда человек приблизился к девушке, та пылала праведным гневом, ноздри Вифани раздувались, кулаки были сжаты до дрожи, глаза уставились в одну точку, — спину Гароу.

— Несносный, тупой, капризный, самовлюблённый эгоист, — цедила она сквозь зубы, — думает, что весь мир вращается вокруг него, а как только не получает желаемого по мановению хвоста, превращается в большого ребёнка и начинает всё вокруг крушить! Ненавижу! — Опомнившись, она переменилась в лице и обернулась на Тобиуса. — О Образ Предка! Ты не пострадал, Тарка?! Тебе нужна помощь?!

— Спасибо, Вифани, я цел и невредим.

— Это точно? — Её пальцы были крепки и чутки.

Диагност от бога, Вифани прекрасно владела техниками пальпации, могла нащупать неестественное уплотнение под кожей даже в самых густо поросших шерстью местах; Тобиус не раз наблюдал за ней, когда девушка брала его на дневные обходы по городу и проверяла болящих. Чужак многому научился у молодой лекарши. Мягко отстранив от себя её руки, пока Вифани не нащупала