Киаран чуть не возмутился: «Что вы такое придумали? Бертол ваш сын!» Но промолчал. А вдруг Лейза и правда сочинила невероятную историю? Но зачем?..

— Выяснить, кто это сделал, и привезти к вам?

— Выяснить? Чтобы её имя полоскали все кому не лень? — Рэн стиснул кулаки. — Только не это! Пусть сыны Стаи сожгут лачугу вместе с батраками.

— Мне кажется… — начал Киаран.

— А мне — нет! Вы не видели её спину, а я видел. Синяки и следы от плётки уже побледнели и были еле заметны. Я с трудом разглядел. Признаться, увидел не сразу, не в первые дни после свадьбы. Она старалась не поворачиваться ко мне спиной. Я спросил, кто это сделал. — Рэн надолго умолк.

Киаран осторожно поинтересовался:

— Что ответила королева?

— В мире много плохих людей. Вот что она ответила. И попросила больше не спрашивать. — Рэн обратил взор на Киарана. — Что теперь вам кажется, лорд Айвиль?

Немного погодя двое Выродков покинули столицу и понеслись по тракту, распугивая путников звоном бронзовых кольчуг и щёлканьем хлыстов.

Остаток дня Киаран провёл в своих покоях, шелестом документов силясь заглушить звучащий в голове голос безумца, назвавшего себя Белым дьяволом: «То, что произойдёт, будет наименьшей бедой». Рождение (оживление?) Бертола стало той самой наименьшей бедой. Оно столкнуло с горы Злого Рока камень, который слепо давит всех, кто встречается ему на пути. Знать бы, кому ещё этот камень переломает кости и когда остановится.

Желая восстановить душевное равновесие, Киаран выехал из Фамальского замка, запретил Выродкам следовать за ним и, опустив поводья, позволил коню самому выбирать дорогу.

— 2.20 —

Город быстро оправился после Кровавой ночи и задышал свободнее после отъезда Святейшего отца. С улиц исчезли монахи и священнослужители, зато появились трубадуры, кукольники, канатные плясуны и прочая весёлая братия. Тут и там сновали подмастерья, водовозы, крестьяне… Важно вышагивали местные щёголи, взявшие за привычку носить две шляпы: одну на голове, вторую за спиной. Толкаясь возле купеческих лавок, горожанки обсуждали ткани и украшения. И только шлюхи прятались за зашторенными окнами: указом короля им запрещалось зазывать клиентов в светлое время суток.

Киаран скользил отрешённым взглядом по домам, сложенным из камня и брёвен. Цокот копыт сливался с гулом голосов. Ветер доносил из-за городской стены ароматы осени и терял их среди запахов подгоревшей еды, нечистой одежды и нагретой за день булыжной мостовой. Воздух быстро серел; на город опускались сумерки.

Конь встал. Киаран поднял голову и уставился на кладбищенские ворота. У него и в мыслях не было приезжать сюда. Потянул поводья, намереваясь развернуться, но в последний миг ударил коня каблуками и послал его между склепами и костницами.

Дверь строения, похожего на будку, открыл огромный человек. Сжимая в мощном кулаке кистень, промямлил растерянно:

— Как в воду глядел…

Киаран невольно сделал шаг назад. Сегодня впервые за долгое время он вспомнил об узнике Безумного дома, конь сам пришёл на кладбище, надзиратель оказался старым знакомым. Это не может быть случайным совпадением!

— Ёрк?

Надзиратель скупо улыбнулся:

— Ёрк, он самый. Вы запомнили.

— Что значит — как в воду глядел?

Ёрк почесал за ухом:

— Да этот — юродивый дьявол… Я спустился с проверкой, а он велел мне идти наверх. Сказал, что ждёт гостя. Я не поверил. Эти… из монастыря… как их… забываю это слово.

— Клирики, — напомнил Киаран.

— Точно! Клирики! Совсем о нас забыли. И белые монахи не показываются. Только харчевники приносят хворым объедки. А как разгонят нашу богадельню? Вы ничего не слыхали? Разгонят нас или оставят?

— Не слышал.

Ёрк протяжно вздохнул:

— Ясно. Хорошая работа. Жалко потерять. — И, отступив в сторону, кивком пригласил войти.

Киаран привязал поводья к ограде, стражнику на городской стене велел проткнуть стрелой любого, кто приблизится к коню, и вошёл внутрь.

Пока он сыпал в карманы и сапоги монастырскую соль, Ёрк вытащил из подставки факел и одной рукой поднял утопающую в полу железную плиту. В лицо ударила вонь немытых тел, испражнений и прокисшей пищи. Прижимая к носу надушенный платок, Киаран спустился вслед за Ёрком в тёмное промозглое подземелье.

Блики огня прыгали по решёткам. Слышались стоны, чавканье, смех. Высунув изо рта раздвоенный язык, мужик в лохмотьях дышал учащённо, как загнанная собака. Мохнатый, словно медведь, узник протягивал руку с огрызками пальцев. Голая женщина трясла обвисшими грудями и делала непристойные движения тазом. При виде кустистых зарослей на лобке Киаран с трудом сдержал рвотный спазм. Уставился в квадратную спину надзирателя и не сводил с неё взгляда, пока не очутился возле последней камеры.

— Оказавшись здесь или на поле Живых Мертвецов, понимаешь, что до этого жил счастливо и зря тревожил Бога жалобами на судьбу, — прозвучал мягкий голос.

Киаран забрал у Ёрка факел и приблизился к решётке:

— Ты был на поле Живых Мертвецов?

Из темноты возник старик в белоснежном балахоне:

— Сидел в крошечной клетке, подвешенной на столбе в десяти футах над землёй.

— Как тебе удалось оттуда выбраться? — напрягся Киаран.

Клетки с намертво заделанными лазами действительно висят на такой высоте. А Выродков, охраняющих поле, невозможно подкупить. Значит, преступника выпустил на свободу кто-то другой. Кто?

— Никак. Это всего лишь короткий эпизод в бесконечной цепи перевоплощений. Я Белый дьявол, живу вечно. Чтобы не зачахнуть от скуки, развлекаюсь как могу. На галерах рабом ходил, на горящих углях лежал, на вертеле меня крутили, крокодилам скармливали, на кусочки резали… Столько всего интересного! Правда, в костре не горел. — Старик склонил голову к плечу. — Так и будете стоять на пороге?

Делая вид, что не услышал ничего странного, Киаран приказал Ёрку впустить его в камеру. В какой-то мере стало понятно желание клириков наблюдать за душевнобольными. Только так можно побывать за границами разума здравомыслящего человека. Или клирики надеются обнаружить за этими границами рай и ад? Безумцы видят то, что не дано увидеть другим.

Ёрк нехотя открыл дверцу и, впустив Киарана, тут же повернул ключ в замке. Пламя осветило жгуче-красную надпись на стене: «Бога здесь нет». Буквы блестели, словно их написали пару секунд назад и кровь не успела высохнуть.

Старик указал на ямку в полу:

— Воткните факел сюда, милорд. Оттуда ко мне в гости приходят крысы.

Установив факел, Киаран опустился на каменный выступ, заменяющий лежанку:

— Что тебе мешает уйти отсюда, раз ты дьявол?

— В теле человека, — уточнил старик и сел рядом.

— Как ты сюда попал?

— В тело?

— В Безумный